http://www.solium.ru/forum/showthread.php?t=3826
Просветление начинается сейчас. Во всем я вижу только свет,
И только свет я создаю,
И каждым действием своим, исполненным любви,
Лишь красоту творю.
Волной священного огня,
Любви себя превосходящей,
Я создаю себя,
Свободы птицей, свет творящей.
Я здесь и там,
Нигде и всюду,
Волной безбрежности святой
Вовек пребуду.
. . .
Звуки. Визг, похожий на звук проносящегося мимо на огромной скорости гоночного болида. Я чувствую его очень близко.
Я чувствую себя персонажем черно-белого комикса - черным силуэтом на белом фоне.
Я чувствую ледяной ужас внутри, прозрачный и непроницаемо черный.
Я вижу перед собой нечто. Оно состоит из вертикальных плоскостей, наслаивающихся друг на друга. Оно огромно и теряется в исчезающей на горизонте перспективе. Плоскости - полупрозрачные, по ним пробегают волны белого неонового света, словно некие потусторонние электрические разряды.
Я слышу звуки, я чувствую, как они приближаются ко мне из бездонности раскинувшейся передо мной конструкции. Я вытягиваю перед собой руку и дотрагиваюсь до ближайшей ко мне плоскости. Я касаюсь ее пальцами и чувствую, как в меня вонзаются жидким электричеством острые иглы холодных и чистых вибраций.
Я смотрю на плоскость и вижу, как по ней растекаются волны, беря начало от точек соприкосновения с ней моих пальцев. Только сейчас, смотря на эти волны, я понимаю, что подо мной ничего нет и я вишу в пустоте. Я не вижу где начинается плоскость и где она заканчивается - она необъятна. А я перед ней - всего лишь точка.
Медленно я убираю руку и продолжаю смотреть на растекающиеся по плоскости волны. Они не угасают, но становятся еще сильнее. Я чувствую, как вибрации, перешедшие в меня из плоскости, нарастают, размывая мое маленькое точечное Я своей мощью.
Ужас накрывает меня прозрачной чернотой, наполняя тело сладчайшей болью наслаждения резкого и неумолимого, будто кто-то отточенным до совершенства взмахом идеально острой бритвы рассек мое восприятие и продолжает его кромсать на лоскутки холодной безжалостной сталью, а сквозь образующиеся прорехи в меня бушующим потоком врывается бесконечность, до сих пор скрытая коконом моего маленького Я.
Я смотрю на плоскость и вижу, как волны на ее поверхности меняются. Они начинают складываться в единую картину, которая постепенно становится все более четкой и ясной в своей неописуемой красоте и дикой запредельной чуждости всему, что я когда-либо знал и переживал. Вдруг безжалостное осознание взрывает мое Я миллионами искрящихся вспышек. В их сиянии я осознаю, что вибрации во мне и волны на плоскости составляют одно целое - они отражаются друг в друге, они усиливают друг друга, они питают друг друга. Они - само сердце любви, прекрасной и ужасной, превосходящей саму себя в бесконечно великом мгновении времени-пространства.
Я и весь массив теряющихся в бездонной дали живых вертикальностей сливаемся воедино с тем самым высоким звуком, похожим на визг несущегося на огромной скорости гоночного болида. И я теряю себя окончательно и бесповоротно в непостижимом сиянии.
Тайа-На-Тва.
. . .
Я открываю глаза. Я просыпаюсь в мир знакомой реальности - знакомой и в то же время такой чужой.
Я чувствую, что мир необратимо изменился. Я вижу то же, что видел и раньше: комната, потолок, мебель, пол - снаружи шумит проснувшийся город. Но кажущаяся привычность окружения только подчеркивает очевидность произошедшей перемены. Своим мозгом я чувствую живое дыхание неизвестного мира, а мое тело обдает ледяным жаром. Я чувствую, как бесконечность, до сих пор дремавшая в привычных формах знакомых вещей вдруг проснулась в них и с интересом смотрит на меня глазами Бездны.
Я чувствую смерть. Холодная и безжалостная она стоит рядом, протягивая свои ледяные руки к моему горлу. Своими огромными змеевидными пальцами она обвивает мою шею и сжимает ее, словно в тисках, нежно и в то же время неумолимо жестоко. Сладкий яд жидким чувством разливается по телу, парализуя волю и умерщвляя жизнь. Как в кислоте я растворяюсь в каком-то кошмарном сладострастном ужасе. Смерть поймала меня в силки в момент наибольшей уязвимости, ухватившись за вдруг возникшую возможность.
Еще чуть-чуть, секунда-другая - и я умру. Почти все во мне уже растворилось в смерти. Лишь где-то очень далеко еще теплятся остатки жизни, остатки воли. И я ускользающим усилием цепляюсь за них. Почти упустив даже эту слабую возможность выжить, я все же каким-то образом укореняю себя в них. Я хватаюсь за редкие частицы жизни, еще не растворившиеся в кислоте смерти, как утопающий в последний момент перед окончательным погружением хватает ртом воздух, титаническим усилием выбрасывая голову над водой. И пытаясь устоять на шаткой соломинке жизни в океане смерти, пытаясь сохранить себя, словно последнюю еще не растворенную крупицу сахара в огромном сосуде с водой, я вдруг . . . понимаю, понимаю очень мягко, очень пластично, что смерть лишь играет со мной, забавляется. Но не так, как кошка с мышкой. Я, убегая от нее, тоже в свою очередь играю с ней. Мы играем друг с другом - в многогранную, многоцветную, полифоническую игру. И не имеет никакого значения выиграю я или проиграю. Потому что в этой игре я всего лишь играю роль, но роль - не я, а только часть меня. И смерть тоже играет свою роль, не ограничиваясь этой ролью, но представляя собой сущность гораздо большую, чем просто тот или та, кто гасит огонь свечи. Проигрывая я только завершаю свою роль, оставаясь при этом собой.
Извне я смотрю на себя, истончающегося в ничто в нежных объятиях смерти. Я наслаждаюсь этой картиной. Холодное жидкое пламя чистейшего экстаза наполняет мое видение. Я вижу, я вижу . . .
Я вижу Смерть, я вижу ее непосредственно, чисто, ясно. Я вижу бесконечность, воплощенную в ней. Я чувствую эту бесконечность. Я понимаю ее. Я вижу, что происходит с последними исчезающими частичками моей роли смертного. Они окончательно и бесповоротно растворяются в бесконечности Смерти. Но не происходит никакой потери, только обретение. В бесконечности Смерти отдельная жизнь находит свое завершение, и, завершаясь, обретает себя. Происходит очистка жизни и образование чистейшего экстракта, чистейшей квинтэссенции жизненного опыта. Смерть полностью растворяет в бесконечности Себя жизнь и через это преображает ее, трансформирует ее в некую константу исключительно духовной природы. Поэтому Смерть возвышает жизнь, Смерть создает жизнь. Из тугого сплава жизненного опыта она позволяет извлечь все драгоценное, что содержится в нем, растворив остальное.
Я осознаю, что, играя в игру умирания, я взаимодействую со Смертью. Я получаю чистый экстракт своей жизни от нее, и Она тоже обогащается через трансформацию моего жизненного опыта. Полученная в результате квинтэссенция жизни, жизненный экстракт, жизненная константа обогащают Меня, превосходящего любое свое отдельное я, и Смерть. В итоге мы получаем одно и то же, одно и то же драгоценное приобретение.
. . .
Я просыпаюсь. Это тоже был сон. А сейчас? Сейчас я окончательно проснулся или я проснулся в очередном сне?
Я поднимаюсь с постели. Иду в ванную комнату. Умываюсь. Иду на кухню. Делаю себе мате. Смотрю в окно и вижу солнце.
О, чудо! Солнце! Впервые я вижу его так чисто и ясно. Солнце, великое и прекрасное существо! Оно огромно. Целый мир сияния. Океан волн света, исходящих из единого центра. Каждая волна, каждый фотон света несут уникальную информацию, несут поэзию, поют дивными голосами удивительные песни света. Смотря на солнце и видя все его великолепие, всю неописуемую, источаемую им жизнь, я раскрываюсь, как цветок, навстречу его лучам. Я чувствую себя огромным организмом, сотканным из световых конструкций. Я не ощущаю ни начала, ни конца в себе самом.
Сияющие песни солнца, достигая меня, соединяются со светоконструкциями во мне, и волны радостного познания пронзают все мое существо. Я - цветок, я - птица счастья. Каждый новый луч, каждая новая порция сияющей информации рождает во мне новую волну озарения.
Я расцветаю, я распускаюсь, возникающие во мне волны растекаются в необъятность окружающего пространства, бегут мощным потоком к солнцу и, достигая его, продолжают свой бег дальше и дальше в загадочную вселенскую неизвестность.
Тайа-На-Тва!
. . .
Я бегу вниз по лестничным пролетам своей многоэтажки. Стены бежевого цвета, перила, грязные ступени, балконные двери проносятся мимо. Я словно бегу сквозь топорно сделанные театральные декорации. Я чувствую условность и зыбкость этого мнимо реального, мнимо материального окружения.
Открываю дверь подъезда, выхожу из дома. Солнце пронизывает все вокруг своим светом. Я смотрю на мир, вдруг открывшийся моим глазам, моему осознанию. Впервые я вижу его таким: огромным, необъятным, живым. Огненный восторг жидким золотом течет по моему телу, расплавляя все границы между мной и миром. Я переживаю себя энергетической субстанцией, сотканной из волн радости и счастья и говорящей на языке музыки. Я волной любви разливаюсь в необъятный космос мира, который еще день назад казался мне в своей привычности столь знакомым и обыденно прозаичным. Я чувствую, я понимаю с неизбежной очевидностью, с кристальной ясностью, что мы - я и мир - взаимодействуем друг с другом, создаем друга, разрушаем друг друга. Я вижу, насколько сложно и многогранно это взаимодействие. Оно может принимать и принимает множество форм. Я не вижу и не чувствую пределов этому взаимодействию, ограничений, которые могли бы вместить его в те или иные рамки. Это игра - божественная, восхитительная или ужасная - в зависимости от того как ты играешь. И она гениальна, бесконечно гениальна.
Я вижу в пространстве перед собой прозрачные золотистые волны, бегущие куда-то сквозь объекты материального ландшафта. Я ощущаю внутри себя зов, приглашение присоединиться к их бегу. Я чувствую, как во мне разгорается желание сделать это, как рождается волна симпатии, как она растет, набирая силу, и перетекает в мощь любви.
Живой, горячий ветер подхватывает меня, словно невесомую пушинку. Он пронзает каждую клетку моего тела острым огненным озарением. Магический ветер живой динамикой поглощает меня, и я врываюсь вихрем осознающей себя пустоты в поток волн золотого света. Я объединяюсь с ними и сам превращаюсь в сияющую волну, еще одну волну в потоке.
Мы-я, я и волны, бежим над городом, течем сквозь материю. Я чувствую все как волна, я воспринимаю все как волна. Я заново открываю для себя материю. В каждом камне, кирпичике, дереве, человеке, в каждой мелочи, даже в мельчайших частичках городского смога я вижу океан информации. Во всем так много информации! Каждая вещь, каждый, даже самый ничтожный, физический объект разворачивается в огромный космос информации. Она проявляет себя многомерными светящимися узорами или структурами, очень разными, простыми и сложными. Но эти узоры представляют собой лишь статичные следы, запечатленные в пространстве мгновения информационных волн, что текут сквозь измерения, пересекаясь друг с другом, взаимодействуя друг с другом, изменяя друг с другом и находясь в процессе постоянного развития. Их движение запредельно, безначально и бесконечно. Они живут в вечности - в том, что никогда не начиналось и никогда не закончится.
Все вокруг состоит из информационных волн и сотканных ими узорчатых структур. Все это постоянно движется. Все это живое. Все это обладает разумом и волей. Я осознаю, как бесконечна жизнь и как беспредельно ее многообразие. Одни формы жизни соединяются с другими и в сочетании образуют новую жизнь. Я - часть огромной, беспредельной и прекрасной жизни. И вся она в единстве своего многообразия полностью открыта безбрежному сиянию чарующей неизвестности.
Из всего, на что я смотрю новым открывшимся во мне зрением, зрением волны, более всего меня восхищают и в то же время ужасают люди. Люди удивительны, прекрасны и как-то странно уродливы. Среди всех осознающих себя форм Земной жизни они обладают наибольшими возможностями для самоизменения и творчества. Они наиболее открыты для информации, для развития, для созидания и . . . разрушения. Каждый человек представляет собой необъятно сложную и многогранную динамическую структуру, целую Вселенную. Огромное число взаимодействий информационных волн, всевозможных форм жизни создают человека. В своих возможностях, в том, что им открыто, что им дано люди люди бесподобны, а их красота запредельна. Но используют они свои безграничные возможности для создания мира полного ограничений, тягостных иллюзий и страданий. Острый смех и игривое недоумение вызывает такое использование своего потенциала.