5. Атом
В сегодняшней речи мы пользуемся одновременно греческим словом
ἄτομος, и его латинской калькой
individuum. И первое, и второе буквально переводятся как
«неделимый». Слово с таким значением понадобилось атомисту Демокриту для того, чтобы постулировать предел деления мира. По мысли философа, если этого предела не допустить, то окажется, что никакое движение невозможно: Ахиллес, пытающийся догнать черепаху, всё время будет стоять на месте.
Существенно, что для Демокрита внешние отличия
атомов друга от друга были не менее важны, чем их неделимость. У Демокрита каждый атом обладал своим уникальным, неповторимым образом: он был
in-dividuum уже в современном значении слова. Похожую эволюцию, кстати, легко отыскать и в русском языке: от слова
«лик», означавшего «внешность», очень скоро образовалась
«личность».
Кроме того, представление о неделимости предмета в античной культуре сопрягалось с мыслью о его невыводимости из чего-либо другого. Неделимое — само по себе: оно выключено из цепи причинно-следственных связей, ничем не обусловлено, ни к чему не сводимо и собственные основания имеет только внутри себя. Это сущностные черты и древнегреческих
атомов, и современных
индивидуумов.
6. Катарсис
Древнегреческое слово
κάθαρσις известно, пожалуй, каждому, кто хоть раз соприкасался с искусством. Правда, к тому времени, когда Аристотель употребил это слово в своей «Поэтике», оно уже успело стать термином — и даже не в одной, а в двух областях. В медицине κάθαρσις означал «меры по удалению ненужных веществ из организма», а в сфере ритуальных обрядов — процедуру «очищения от скверны».
Однако любопытно, что к 1931 году это слово
приобрело, внимание, 1425 толкований. Причиной тому стал, можно сказать, сам Аристотель. Мало того, что в дошедшей до нас части «Поэтики» он употребил слово κάθαρσις всего лишь один раз, — сама фраза, в которой он использовал это слово (κάθαρσις τῶν παθημάτων), считается грамматически невнятной: то ли философ говорит об «очищении подобных аффектов», то ли об «очищении
от подобных аффектов».
Обнадеживает только то, что это слово обладало устойчивым значением для самого Аристотеля. Судить об этом можно по тому, что
κάθαρσις еще раз попадается в другом его сочинении, и там он ссылается на «Поэтику».
Речь идет о восьмой книге «Политики», а именно той части, где Аристотель говорит о музыке: «Мы утверждаем, что музыкой следует пользоваться не ради одной цели, а ради нескольких: и ради воспитания, и ради очищения (что мы называем очищением — этого теперь мы объяснять не будем, а в сочинении „О поэтике“ скажем об этом яснее)».
В свете всего вышесказанного последние слова звучат крайне иронично.
7. Идея
Изначально в древнегреческом языке слово
ἰδέα, получившее свое современное значение благодаря Платону, означало просто
«облик», «внешний образ». Платон прекрасно осознавал ту двусмысленность, которую он создавал, приписывая чувственно воспринимаемому «виду» практически противоположное значение, и, надо отдать должное его юмору, часто заставлял своего Сократа нахваливать εἶδος красивого юноши.
— Как нравится тебе юноша, мой Сократ? Разве лицо его не прекрасно?
— Необыкновенно прекрасно, — отвечал я.
— А захоти он снять с себя одежды, ты и не заметил бы его лица — настолько весь облик его совершенен (οὕτως τὸ εἶδος πάγκαλός ἐστιν).
«Хармид», 154d
Самое важное здесь то, что и древнегреческая ἰδέα, и русский «вид» имеют один и тот же индоевропейский корень
*ueid. Наши
«видеть» и
«ведать» берут свое начало отсюда. Из этого же корня произошло и санскритское
vе́da, которое можно перевести как «знание». Из этих примеров видно, что Платон не слишком грешил против истины, заставляя звучать древнегреческое ἰδέα иначе. Он просто раскрывал покоящийся внутри этого слова сокровенный смысл.
Вот еще пример того, как глубоко и прочно этот корень сидит в индоевропейских языках. В одном из фрагментов Гераклита — как считается, он первым употребил слово «философ» — находим: «Многого знатоками должны быть философы». В оригинале вместо неуклюжего оборота «многого знатоками» стоит слово ἵστορας —
«истории». Филологи утверждают, что внутри этих ἵστορας есть корень
*ιδ — тот же самый, что в слове
ἰδέα и русском
«вид». Иначе говоря, ἵστορας можно было бы перевести на русский как «с-ведения» (а что есть история, как не собрание сведений?), и тогда получится, что философ, по мысли Гераклита, должен быть
ведающим, сведущим.
8. Логос
Одно из ключевых и самых труднопереводимых понятий античной философии —
λόγος — происходит от древнегреческого глагола λέγω, который означает
«говорить» и читается точно так же, как и название одной датской компании, производящей детские конструкторы, — «лего». И это совпадение не случайно.
Греческое слово с тем же корнем λέγειν означает
«собирать», «отбирать». Этот же корень можно найти и в латинских словах
collegium и
collection. А если вы когда-нибудь бывали в Германии, то, возможно, видели на этикетке какой-нибудь бутылки надпись Auserlesene Weine, что переводится как «отборное вино». Находящийся посерединке Auserlesene немецкий глагол
lesen означает
«читать» и
«собирать». Не будет ошибкой вспомнить здесь русское
«слог» (
читать по слогам, красивый слог), а также
«слагать». Причем
слагать в русском языке можно как числа, так и истории.
Еще числа и истории можно
складывать, да и читать тоже —
по складам. У человека может быть не только
склад в доме, куда можно что-нибудь
сложить, но и
складный вид, хорошо
сложенное тело,
складная речь,
слаженные движения и интересный
склад ума.
Сложно, правда? Таким же невероятным количеством значений и оттенков обладал древнегреческий
λόγος. А философ и филолог Татьяна Васильева этимологически
сближает это слово с русским словом «ложь». И что тогда этот
λόγος? «Мысль изреченная».
9. Фюзис
Древнегреческое слово
φύσις, которое на русский чаще всего переводят как
«природа» и которое стало основой для
«физики», означало у греков всё нерукотворное, рождающееся само по себе вокруг человека.
Происходит это слово от глагола
φύω — «рождаю», а его корень восходит к индоевропейскому
bheu-. Последний, в свою очередь, послужил основой для глагола со значением «быть» в европейских языках: в старославянском —
«быти», в английском —
to be, в немецком —
ich bin, во французском —
je fus, в латыни — fu. В связи с этим слово φύσις очень часто связывают с понятием
бытия. Но бытия не как «наличествующего», результативного, а как происхождения на свет.
Сближают
φύσις также и с
сущностью, о которой мы уже говорили. В русском языке этот смысл сохраняется во фразе
«природа вещей». А греческий поэт Пиндар считал, что узнать, каков человек, значит узнать его
род, происхождение. В отношении животных можно было бы сказать
«породу».
От породы / Блещет в рожденных знатная отвага родителей.
(φυᾷ τὸ γενναῖον ἐπιπρέπει ἐκ πατέρων παισὶ λῆμα)
«Пифийские песни», 8.44
Таким образом, знание φύσις, природы — это знание того, чем одно порождение отличается от другого.
Особенно этим знанием отличались в Древней Греции врачи, которые собирали различные травы и изучали их лечебные свойства.
10. София
Строго говоря, древнегреческое слово
σοφία, которое переводится обычно как
«мудрость», не является термином. Для греков оно с самого начала указывало на знание, ремесленное мастерство или «умение, ориентированное на образец» (в отличие от
τέχνη, которое связывали скорее с хитростью и удачей). Но своя особенность у этого слова тоже есть.
Пытаясь определить его достаточно запутанную этимологию, выдающийся русский лингвист Владимир Топоров
пришел к выводу, что слово
σοφία происходит от индоевропейского корня
*sṷ̯obhiā. Этот корень, с одной стороны, «ориентирует на понятие обособления, выделенности, самости», а с другой — «указывает на включенность в некую общность». Этот самый корень послужил основой для славянских слов
«свой», «особенный», «способный», «свобода» и
«слобода».
Все эти русские, и не только, слова позволили Топорову описать
σοφία как процесс «приобретения, достижения и усвоения мудрости», заключающийся в «особом сосредоточении», «погружении в себя, связанном с отключением от восприятия более внешних сфер»; как технический прием, «имеющий целью обособление мысли и придание ей интенсивного, рефлексивно углубляющегося движения».
«Каждое такое обособление, — заключает Топоров, — влечет за собой формирование новых и всё более глубоких смыслов, позволяющих, с одной стороны, выводить за свои пределы, отчуждать от себя всё, что овеществляется и становится достоянием common sense сферы man, а с другой стороны, обеспечивать непрерывное возрастание смысловой наполненности бытия, осознающего самого себя».
Напомним, что именно любовью к «софии» и славятся философы.
понятия
Одним из самых известных таких мудрецов был древнегреческий поэт Гераклит, которого современники за его непонятные вирши прозвали Темным. Взяв на себя роль оракула, в своих афоризмах философ разрушал синтаксические связи и сталкивал целые семантические пласты, приводил слова в движение. Своим современникам Гераклит отвечал: «Не меня слушайте, а язык!»
Линейный вид
