Хазин - грядёт жесткий локдаун
21 июня
2,9 тыс. прочитали
Ведущий: Вернёмся к локдауну. Да, пока он ограниченный, но мы помним, как быстро росли ограничения в прошлом году, а медики и математики говорят, что на этот раз рост заболеваемости может стать даже более резким и высоким. Значит ли это, что впереди нас опять ждет тотальный локдаун с пропусками на выход из дома? Сегодня мы обсудим эту тему с нашими гостями – у нас в студии корпоративный аналитик, стратег, геостратег - Андрей Школьников, а по видеосвязи - экономист Михаил Хазин.
Источник -
https://www.kakprosto.ru/kak-976797-...t-mihail-hazin
Андрей, тогда Вам вопрос. Прежде чем о будущем говорить, давайте прошлое обсудим: насколько, на Ваш взгляд, ограничительные меры в прошлом году оправданы?
Андрей Школьников: Ну давайте так, если мы говорим с точки зрения человеческих жизней – мы всегда выходим на некие спекуляции. Стоило ли что-то делать, сколько людей из-за этого погибло, а сколько не погибло сказать сложно, поскольку нам пытаются говорить одни цифры, потом у нас появляются цифры общей смертности, которые оказываются другими, и выясняется, что все очень неоднозначно и спорно.
Если мы говорим с точки зрения экономики, так это очень не-губительный процесс (фактически год назад у нас был запущен механизм Великой Депрессии сразу в реальном секторе). Какой сейчас реальный объем падения экономики сейчас никто сказать не может, поскольку те цифры, которые нам говорит статистика, они, например, учитывают, что порядка 17 триллионов долларов прямой понятной эмиссии учитываются в этой статистике в любом случае, с минимальной инфляцией.
Ведущий: Михаил, к Вам вопрос: насколько, с Вашей точки зрения, оправданы были в прошлом году ограничительные меры, и как они сказались на экономической составляющей?
Хазин: Дело в том, что меры, которые были приняты, появились исходя из логики той общественной паники, которая сложилась. И у меня были некоторые ощущения, что это на самом деле инструмент, который использовали во многом для того, чтобы свалить на него экономические проблемы, происходящие во всем мире. В некотором смысле, эпидемия – это аналог одиннадцатого сентября 2001 года. То есть, некоторый внешний фактор стал объективным основанием для неприятностей. Но сказать точно крайне сложно.
Андрей уже сказал по поводу статистики, но я бы хотел отметить, что этой статистики нету. Она искажается совершенно дико. Я могу сказать только для примера: ну, скажем, ситуацию по Соединенным Штатам Америки за апрель месяц, когда индекс промышленной инфляции официально был шести процентов, что много. Но в США по технологической цепочке инфляция считается только по последнему продукту, а если взять все промежуточные цены, то получается, что у них был рост цен 17 процентов. То есть, иными словами, можно с большой вероятностью оценивать инфляционные показатели в американской экономике на конец года по уже всей экономике (то есть по дефлятору ВВП 10 или 12 процентов). Это очень много. И совершенно очевидно, что эта ситуация, которую народ не простит.
Проблема ещё и в том, что уровень понимания того, что происходит, (что такое эпидемия и т.д.), крайне низкий. У Салтыкова-Щедрина имеется замечательная фраза: «Просвещение внедрять, по возможности избегая кровопролития». Вот у меня такое ощущение, что возможность избежать – исчерпана и без кровопролитий уже не обойдется. По этой причине хоть сколько-нибудь объективную картину мира дать нельзя. Два абсолютно одинаковых, абсолютно уважаемых эксперта очень часто говорят разные вещи, которые друг другу противоречат, и у нас нет никаких оснований предпочесть одного другим. Ну, про власти мы не говорим, власти играют в политические игры и в этом смысле верить им это, конечно, дело очень специфическое.
Ведущий: Вот мы, в принципе, сходимся во мнении, насколько я понимаю о том, что мировой локдаун нанёс серьёзный ущерб мировой экономике. Тут вряд ли можно поспорить с этим утверждением. Андрей, а как Вы считаете (если посмотреть на картину с одной стороны в целом, а с другой стороны разобрать в частности): Вот существуют национальные государства, есть глобальная история. Закрадываются смутные сомнения, что национальным государствам совсем не выгодно владеть локдауном, потому что локдаун влечёт за собой экономический кризис, а он ведёт за собой социальное напряжение и т.п. Но если мы говорим о глобальных элитах, о хозяевах денег, то тут уже совсем другая история. Вот, с Вашей точки зрения, насколько соответствует действительности такое предположение?
Андрей Школьников: Она имеет право на жизнь и более похожа на правду, поскольку мы понимаем, что есть у, как вы их назвали, финансовых элит желание удержать контроль над миром. Мы понимаем, что глобальная экономика, глобальные процессы частично или полностью ими контролируются и национальные государства не в полной мере отвечают за суверенитет. Суверенитет не у всех есть и не у всех достаточен. У кого-то больше, у кого-то меньше. Плюс, когда идёт чёткий понятный посыл: «Вы делаете так, или, будьте добры, встанете в жесткую позицию и принимаете на себя всю ответственность и тяжесть этих невзгод, или вы соглашаетесь и делаете как все». Ну, классическая чиновничья логика в данном случае победила: «Мы не сможем объяснить почему так делать не надо, у нас нету доказательств и обоснований, мы не готовы своим именем рискнуть, поэтому сделаем как все». Вот эта масса и победила.
Ведущий: Михаил, а почему, на Ваш взгляд, чиновники согласились на такой ущерб?
Хазин: У чиновника самая главная мотивация – это безответственность. То есть нужно совершать такие действия, при которых его личная ответственность будет минимальная – это первое. А вторая вещь, вы поймите, любые действия, связанные с организацией такого рода массовых выступлений (я уже не говорю про вакцинацию) – это уже совершенно колоссальные бюджеты. Любой уважающий себя чиновник хочет денег, и чем больше бюджет он контролирует, тем он круче (со всеми вытекающими отсюда последствиями).
В России
В течение трех дней после прививки ребята остаются в закрытых боксах. Вот и Андрею Торгашову пришлось общаться с мамой через стекло. Фото: Олеся Курпяева 
Линейный вид
