Известные Актёры, Писатели и прочие известные личности

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

- А за кинороли? Многие же ваши картины были суперкассовыми.
- У меня, видимо, не было таких уж выдающихся ролей… Но даже не в этом дело. Например, мой первый фильм «Пакет» получил на фестивале в Праге Гран-при. И то туда ни режиссер и никто из актеров не поехали. Во всех этих делах всегда была такая закулисно-подковерная игра. Даже когда распределяют Нобелевскую премию, это происходит. Ну и что! Подумаешь, «Бумбараш» ничего не получил! Зато это всенародный фильм. Высоцкий получил «посмертно» Государственную премию за «Место встречи изменить нельзя». Ну бред же!


В фильме "Хозяин тайги", 1968 год



Кадр из фильма "Хозяин тайги"

«ВО МНЕ НЕТ КАЗАНОВЩИНЫ»
- Про вашу любвеобильность и безрассудство ходят какие-то невероятные легенды.
- Да, когда-то я мог, например, поехать на «Мосфильм» на съемку, по дороге передумать и, сказав таксисту: «Давай лучше на «Ленфильм», укатить в Ленинград туда-обратно, только чтобы повидать любимую женщину. Мог залезть в номер гостиницы на третий этаж по водосточной трубе... Ну и что - просто очень сильно хотелось! Каждый человек рождается со своим характером, темпераментом, и никакой в этом смысле казановщины во мне нет. Как и безрассудства - у меня вместе с безрассудством всегда был расчет. А как без увлеченностей, в этом же вся суть актерская, были у меня и романы и сумасшествия.
- Как вам удалось завоевать сердце первой красавицы курса?
- Нину Шацкую я выбрал, потому что она была самой красивой и недосягаемой. Помню, листал американский журнал - каталог самых красивых актрис мира, она там была на роковом тринадцатом месте! Мы расписались на пятом курсе. Видимо, было очень сильное желание, хотя, если бы с ее стороны не было влечения и любви, то ничего бы не было. Как мне это удалось? Да никак! Любовь зла, слепа, но она же и несет тебя на крыльях, она же и движет этим миром. И если в нашем разводе и была чья-то вина, то, прежде всего, моя, потому что я позволял себе некоторые вещи... Ведь были загулы, измены, а она же все видела и боролась с этим своими женскими средствами, предпринимала любые попытки спасти семью.


Валерий Золотухин, Нина Шацкая и старший сын Денис. Фото из открытых источников

Со второй своей супругой – Тамарой - я познакомился в Ленинграде во время съемок фильма «Единственная». И опять влюбился как мальчишка. И опять появилось ощущение, что она единственная. Когда есть влюбленность и желание отвести ее в загс, обвенчаться и что угодно, лишь бы эта женщина была рядом, ты искренне веришь, что это на века. Но, как мы знаем, вечного ничего не бывает.
- Для вас существует понятие – «идеальная женщина»?
- Я описал такую женщину в своем романе «21-й километр». Я сконструировал ее - в ней собрал лучшие женские качества. Вообще в жизни вряд ли существует идеальная женщина. Есть понятие «любимая женщина». Мужчина ее боготворит, для него она идеальна, хотя другой на нее и не взглянул бы. Влюбленный не видит недостатков. Она для него самая, самая, самая… Он не замечает кривых ног, плоской груди. В таком состоянии мужчина теряет голову.
- Последний раз вы «взорвали» общественность, когда актриса Ирина Линдт от вас родила сына Ваню. Многие высказывались на тему «при живой-то жене» и «бедные его женщины».
- Может, кто-то не может так, а я могу. Хорошо объяснил мой средний сын Сережа: «Папа – человек свободный! Но эту свободу он в себе воспитал и заслужил». Ваня - не случайный ребенок, мы с Ириной его задумали, я даже бросил питье – вообще долгое время не прикасался к спиртному только ради того, чтобы он родился здоровым. Я об этом не хотел бы распространяться, но поскольку об этом все равно спрашивают… Когда рождается ребенок да еще у человека в моем возрасте – это самое что ни на есть счастье. Счастье!
Конечно, я низко кланяюсь в ноги и благодарен и Ирине, и своей жене Тамаре, которая, в общем, поняла меня. Нашим с Тамарой отношениям уже более 35 лет. Она мне дорога по разным причинам и уже давно больше, чем жена. И нам всем троим не всегда сладко от такой сложной ситуации - не все же понимают правильно ситуацию. Но так сложились обстоятельства, и так я решил. Я сыну дал отцовство, дал имя и все мои дети защищены моей фамилией и моими деньгами, пока я живу. А все злые языки, злые глаза пусть потратят свой пыл на что-нибудь другое. Все же у нас нравственные. Не зря же говорят: «Когда дряхлеет плоть, крепнет нравственность!»


В. Золотухин, И. Линдт и их сын Ваня. Фото из открытых источников

ОБЕЩАЛИ СЖЕЧЬ ДОМ И УБИТЬ ДЕТЕЙ
- Ваши дневники поражают откровенностью, резкими оценками известных людей и пикантными подробностями событий…
- Аналогов человека, ведущего каждый день с 17 лет дневники, как «писает», «какает» он и его друзья, нет больше в мире. Если вы проверите, то будут только пробелы на пьянство, да и только по молодости. Говорят, Лев Толстой, заходя в номер гостиницы, первым делом садился к столу и зажигал свечу. Похожее состояние и у Золотухина – обязательно надо сесть за письменный стол, прежде чем идти на работу. Речь о психофизическом состоянии, когда невозможно не играть и не писать.
Это одна сторона, а другая… Так уж устроен творческий человек, что ему необходимы опыты над своей душой, совестью, для того чтобы высечь ту искру, эмоции, которые заставили бы его творить. Дневник для меня – это, прежде всего, способ познания самого себя. Я очень люблю повторять монолог моего маркиза де Сада: «Для того, чтобы отличить истину от неправды, нужно познать себя… Я, например, не знаю: палач я или жертва. Каждый человек сам себе и палач, и жертва». Точно также и дневник: ты на каждой странице сам себе и палач, и жертва. Аналогично и по отношению к другим.
- Это правда, что за ваши откровения поклонники Высоцкого чуть ли не приговорили вас к смерти?
- Да! В то время можно было о лицейских сочинениях Александра Сергеевича Пушкина сказать: «Слабые что-то стихи», а если бы ты заикнулся, что у Высоцкого есть неудачные песни или что где-то он плохо играет, – разорвут! И эти угрозы были, и я действительно «вооружался» - года полтора-два, выходя на улицу, брал с собой выкидной нож. Кликушество невероятное началось: группа мести из Иваново, группа мести из Ленинграда, был брошен клич: «Поставить Золотухина на ножи!» Обещали вытравить соляной кислотой глаза, сжечь дом и убить детей - всего и не перечислишь... Мне использованные презервативы слали в конвертах — это было поистине страшно. К счастью, я знал, что это пройдет, и это прошло.


В фильме "Мастер и Маргарита", 2005 год

«ЧЕМ ОСТАНУСЬ? ЛИШЬ АНЕКДОТОМ»
- Для человека с такой бурной жизнью, вы прекрасно выглядите. Поддерживаете форму йогой?
- Это не йога. Я стою каждое утро по 7 минут на голове - это дает мне тонус. Кстати, попробуйте – это не так просто и нужны тренировки. А я без этого уже просто не могу, в привычку вошло. Молитва, зарядка и семь минут вверх ногами. Еще каждое утро я встаю на весы, если стрелка показывает больше 66 килограммов, для меня это сигнал тревоги - я перестаю есть. Лишний жир мешает человеку дойти до цели. Могу похвастать: за все годы работы в театре, мне ни разу не перешивали брюки. Думаю, своей формой обязан прежде всего дисциплине и режиму. Я вообще принадлежу к категории людей, которые умеют ждать, а чтобы ждать, надо быть в форме.
- Слышал, вы коллекционируете фотографии гостиничных кроватей, где спали. Интересно, с какой целью?
- Цель простая – сфотографировать свою последнюю постель. Помню, во время съемок фильма «Пропажа свидетеля» мы с актером Николаем Николаевичем Крюковым вышли на улицу. Раннее-раннее утро, грязь, пыль, идут коровы, и вдруг он: «Сколько мне еще гостиничных простыней измять и где та, что будет последней?» Я говорю: «Николай Николаевич, извини, я забыл там, в гостинице…» Вернулся и записал эту фразу. Он подарил мне замечательный образ – «где та, что будет последней?», который я позже вставил в свою повесть.
И с тех пор я стал фотографировать эти койки, где я сплю… из-за дури такой. Ведь никогда я свою последнюю не сфотографирую… Но так забавно сейчас «их» перелистывать, сразу кое-что вспоминается: «Ага, это Камчатка. Камчатка – это термальные источники, езда на собаках… Надо не забыть написать о собаках!» И меньше всего меня интересовали мои приключения мужские на этих кроватях.


Валерий Золотухин. Фото из открытых источников



Валерий Золотухин. Фото из открытых источников

- Вы часто цитируете слова Заратустры «Надо уходить, когда ты кажешься наиболее «вкусным». Вы на самом деле так думаете?
- Да, надо бы уходить вовремя, но в нашей профессии это почти невозможно. За редким исключением. Вообще смерть – дело божеское, и не сам ты должен определять ей предел. Но заживаться не стоит. Дело мое сделано на этой земле.
- Кем, по-вашему, Валерий Золотухин останется в памяти людей? Актером, писателем или как современник людей, о которых написаны ваши книги?
- «Чем я останусь? Лишь анекдотом…» (Смеется.) А если более серьезно, то, поскольку рядом было такое явление как Высоцкий, то, конечно, я в первую очередь, останусь автором дневников и воспоминаний о нем. И ничего с этим не поделаешь, потому что он - явление сверхординарное и в какой-то степени гениальное. Прошло уже более 30 лет со дня смерти, а поют, читают, и будут изучать. А значит, дневники мои останутся однозначно, поскольку это «справочник по Высоцкому». Сейчас ни один исследователь его творчества без этих дневников не обойдется, потому что они велись при жизни Володи. Это же закон природы! Возьмите Бродского. Сколько вокруг было и талантливых людей, и замечательных поэтов, но, что поделать, если в его тени они просто меркнут.


Могила В. Золотухина в селе Быстрый Исток на Алтае. Фото из открытых источников