книги по психологии

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

https://castaliasilvasacra.ru/transl...1-2-maya-1934/
Весенний Семинар 1934 ЛЕКЦИЯ 1 2 МАЯ 1934

Карл Густав Юнг
юнг

Карл Густав Юнг

Семинары о Ницше

Весенний Семинар 1934

ЛЕКЦИЯ 1

2 МАЯ 1934

Доктор Юнг:

Леди и джентльмены, я решил пойти навстречу вашим пожеланиям и устроить семинар по «Заратустре», однако вся ответственность ложится на вас. Если вы полагаете, что «Заратустра» легче, чем видения, которыми мы до того занимались, вы жестоко ошибаетесь, книга чрезвычайно трудная, и в ней адова пропасть неясностей. [1] Я голову себе сломал над некоторыми проблемами: осветить эту работу с психологической точки зрения будет чрезвычайно сложно. Тем не менее мы постараемся сделать все возможное, но вам придется мне помогать.
Относительно метода. Я полагаю, что лучше всего двигаться по главам с самого начала, боюсь, при этом нам понадобиться гораздо больше времени, чем один семестр, чтобы пройти всю вещь до конца. Она гораздо длиннее по объему, чем видения, над которыми мы до этого работали, впрочем, мы можем остановиться в любой момент, в какой вы пожелаете. Не исключено, что вы устанете от такой долгой работы, однако я не представляю, каким еще способом мы могли бы к ней подступиться. Как вам известно, главы «Заратустры» представляют собой нечто вроде проповедей в стихах, во многом аналогичных видениям, тем не менее связанных в последовательные эпизоды. Они образуют вереницу переживаний, событий и манифестаций бессознательного, зачастую непосредственно визионерских по своему характеру. Именно поэтому в высшей степени желательно использовать здесь ту же технику анализа, которую мы применяли в видениях. Некоторые главы включают или же комментируют видения и сны, которые были у самого Ницше; другие представляют собой проповеди Заратустры.
Заратустра ни в коем случае не является просто метафорической или поэтической фигурой, придуманной автором. Ницше писал сестре, что Заратустра однажды пришел к нему во сне, когда он был еще мальчиком.[2]
Кроме того, я обнаружил примечательный факт, что когда Ницше будучи молодым человеком учился в Лейпциге, там существовала одна странная персидская секта — Мазданская, и проповедником в ней был человек, называвший себя El Ha-nish. Говорят, это был немец с благословенных саксонских земель, называемых Haenish – хорошо известное саксонское название. Кстати, здешний профессор Восточных языков говорил мне, что когда он изучал персидский в Лейпциге, то тот человек посещал тот же самый семинар. Он никакой не основатель Мазданской секты, она гораздо старше по происхождению. Они позаимствовали некоторые персидские идеи из Зенд-Авесты,в особенности свод гигиенических правил, которые применяли более или менее механически, сопровождая метафизическим учением, также взятым из Зенд-Авесты, а это, как вам известно, собрание священных книг зороастрийских верований. Существует точка зрения, что Ницше был знаком с некоторыми членами этой секты и якобы через них почерпнул сведения о Заратустре и зороастрийской традиции. Лично я в это не верю, никогда бы он не пришел к высокой идее Заратустры, используя подобный источник. Ницше был великолепно начитан и весьма образован во многих областях, поэтому вполне возможно, если не наверняка, что он занимался специальными исследованиями вокруг Зенд-Авесты, большая часть которой была уже переведена в его время. Сейчас существует один хороший немецкий перевод в английский в серии «Священные Книги Востока». Зенд-Авеста состоит из книг очень разного периода, самые ранние из которых – Ясна – включают в себя так называемые Гаты, проповеди в стихах.[3]
Они называются стихотворными проповедями Заратустры и написаны на особом староиранском диалекте. Поскольку они в самом деле очень древние, древнейшие из всех, то предполагается, что они восходят по времени к самому Заратустре, и именно они послужили моделью для стихотворных проповедей ницшеанского Заратустры.
Нам имеет смысл немного погрузиться в историю зороастрийских верований, так как они играют определенную роль в символизме книги. Заратустра — фигура почти мифологическая, хотя существуют доказательства, что это был реальный человек, живший в отдаленную эпоху. Невозможно точно указать его географические или хронологические координаты, однако он должен был жить между седьмым и девятым веками до Р.Х. где-нибудь в северо-западной Персии. Он учил главным образом при дворе короля или принца по имени Виштапса. (Греческая форма этого имени Hystaspes, a это, как вы помните, имя отца Дария 1.) История гласит, что поначалу Заратустра познакомился с двумя священнослужителями при дворе Виштапсы, а уже через них с самой королевой, которую` он обратил; позднее через королеву он сумел обратить и короля. С точки зрения психологии эта самая ординарная последовательность, чаще всего именно так оно и бывает. Одним из самым успешных проповедников христианства в кругах высшей знати был Папа Дамас 1, которого прозвали matronarum auriscalpius – тот, кто щекочет уши благородным леди. Обычно он обращал римскую знать через дам из знатных родов. Итак, это историческая деталь из жизни Заратустры. В отличие от других основателей религий, он был женат и дожил до весьма преклонных лет. Его убили захватившие город солдаты, когда он стоял пред алтарем.
Гаты — скорее всего, подлинные документы, восходящие ко времени Заратустры, и, вполне возможно, им же и созданные. Никаких исторических подробностей почерпнуть из них нельзя, однако для своего времени это древнее учение весьма высокого порядка, и одна его специфическая особенность могла бы стать ключом к пониманию того, почему Ницше выбрал фигуру Заратустры. Ницше сам говорил, что выбрал Заратустру, потому что тот отделил добро от зла; его учение — это космическая борьба между силами света и тьмы; и он тот, кто неизменно фиксирует этот вечный конфликт. Но со временем Заратустре необходимо вернуться, чтобы усовершенствовать свое деяние, чтобы примирить добро и зло, которые в те давние времена он отделил друг от друга в первый раз. В самом деле, невозможно припомнить более раннего мыслителя, чем Заратустра, который поставил бы оппозицию между добром и злом во главу угла.
Согласно догматическому учению, в начале был всемудрейший и всемогущий бог по имени Мазда (это означает просто «мудрый», также как, к примеру, Лаотзы), обладавший атрибутами Ахура. Ахураэто иранская версия санскритского слова Асура, то есть имя божества в древнейшей из частей Ригведы.[4] Как вы знаете, Ригведа — это часть сакральной литературы индусов, собрание стихов и гимнов, относящихся к древнейшим временам, предположительно к тому моменту, когда арии вторглись в Индию. Одна из самых старых частей содержит так называемые лягушачьи песни жрецов, и их датируют временем 5 тысяч лет до Р.Х., хотя я не знаю, точна ли такая датировка. В этих древних лягушачьих песнопениях жрецы во время заклинания дождя отождествляли себя с лягушками; когда случалась засуха, жрецы пели песни лягушек так, как если бы прошел дождь. Они имитировали пение лягушек после дождя, передавая, как те прекрасно чувствуют себя в пруду; однако если дождя нет — то не о чем и петь, поэтому чтобы вызвать дождь древние также имитировали звуки падающих капель, разбрызгивали кровь или молоко, свистели, подражали звуку ветра, который приносит облака.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Итак, Асура является верховным божеством, и он отличается от концепции дэв. (Дэвы — это корневое слово, от которого, к примеру, произошел Зевс, и Deus (божество – лат.) и Ziu, и отсюда наше слово Tuesday ( вторник — англ). [5] Дэвы это сияющие боги дня, ясного голубого неба, предметов и вещей, видимых при дневном свете, в то время как Асура — бог по преимуществу связанный с духом и моралью. С течением времени и, соответственно, в более поздних частях Ригведы Асура распался на множество асуров, превратившихся в злых демонов. То же самое случилось с дэвами в Персии. У зороастрийцев тоже присутствует концепция Асура, верховного божества, этой древнейшей идеи Ригведы, но они предпочли его имя в персидском варианте – Ахура; поскольку это атрибут Мазда, то имя их бога — Ахура Мазда.
Обычно полагают, что Ахура Мазда, величайший бог, мудрец, является творением Заратустры, и он пришел к этому через череду внутренних опытов, о которых повествует его история. Это опыт «встреч и вопрошаний», как он назван в старой литературе, означает, что Заратустра встретил Ахура Мазда или с помощью изреченного слова вызвал Воху-Мана чтоозначает добрый промысел. По-немецки Воху Мана можно перевести как die gute Gesinnung, доброе отношение, доброе побуждение, слово, направленное на добро, правильное слово. Мы вполне могли бы перевести это безо всяких философских затруднений через христианскую концепцию Логоса; изреченное слово представляет собой Бога в его воплощенной форме. Логос, воплотившийся в Христе, будет точной аналогией Воху-Мана. Ту же концепцию мы обнаружим в исламе в мистической секте суфиев, там Аллах, безымянный, неописуемый и потому лишенный формы, является в осязаемой форме Хидра, «Зеленого», которого называют «первым ангелом Аллаха», «Словом», «Лицом Аллаха». «Ангел Лица Божьего» – вот схожая концепция в Ветхом Завете, нечто вроде осязаемого представительства абсолютно неосязаемого и неописуемого божества. Итак, контакт с Ахура Мазда или Вуху-Мана становится тем опытом, через который проходит Заратустра, в форме так называемых «встреч и вопрошаний».По-моему, у него было семь встреч с добрым духом бога Ахура Мазда (существует еще злой дух, к которому мы чуть позже вернемся). Заратустра получил откровение, дух открыл ему истину. Я упоминаю об этом потому, что тут имеется параллель с ницшеанским Заратустрой.
Имя Заратустры по-персидски пишется Заратуштра. «Уштра» это типично персидское и означает «верблюд». Семейное предание упоминает о том, что все имена в их семье связаны с кобылами, жеребцами, лошадьми и рогатым скотом, верблюдами и т.п., этим подчеркивается местная коренная принадлежность, а также то, что он принадлежал к скотоводческому народу. Кроме того, представление о том, что он обретет достойную награду на небесах, также является исключительно архаичным. Он и сам надеется, что после добродетельной жизни будет вознагражден в иных землях хорошим подарком в виде одного жеребца и двенадцати кобыл, а также совершенным и юным телом. Схожие представления мы находим в исламе. Греческий вариант имени Заратустра – Зороастр, однако грекам почти ничего не было известно о его учении; для них он был великим колдуном и астрологом, и все, что было связано с именем Зороастра, ассоциировалось с магией и дьявольскими искусствами.
Однако наряду с манифестацией бога через изреченное слово в образе доброго помысла, Воху-Манусуществует, соответственно, и в своем темном проявлении как злой дух Ангро-Майнью. (Позднее он будет назван Ах-Риман, a Aхура Мазда получит имя Ормадз). Оба духа и Воху-Мано, и Aнгро-Майнью изначально были слиты в фигуре Ахура Мазда, что свидетельствует о том, что поначалу не было разделения на добро и зло. Но с течением времени они начали ссориться, между ними разразилась битва, и таким образом творение мира сделалась неизбежным. Итак, Ахура Мазда сотворил мир, но он был так удручен своим творением, что в течение шести тысяч лет не знал, что делать; тогда вмешался Ангро-Манью, и все окончательно испортил. И с тех пор возник ад для расплаты, потому что свет утонул во тьме, теперь надо было бороться с полчищами дьяволов, которых Ангро-Манью привел за собой в мир. Однако поначалу ему сопутствовал успех, так как ему удалось привлечь на свою сторону дэвов, и те превратились в дьяволов («дьяволы», естественно, происходят от «дэвов»), точно также как Ахура превратился в Ахуров, то есть множество дьяволов. Таким образом, изначально прекрасные боги дня, боги видимых вещей, красоты и гармонии стали злыми ночными демонами и сформировали основной корпус злых сил, точно также как германские боги превратились в дьяволов и во всевозможных злых духов, оказавшись свергнутыми христианством. Итак, велась нескончаемая борьба между Воху-Мана и полчищами зла под предводительством Ангро-Манью.
Что же Ахура Мазда в конце концов предпринимает, не вполне ясно и мало доступно пониманию; предполагается, что он на стороне добра – он вместе со своим добрым духом; но остается ли он в то же самое время вместе со своим злым духом – вот это не совсем понятно. Та же самая затруднительная ситуация присутствует и в христианстве, здесь мы также до конца не знаем, каковы же отношения между Богом и дьяволом. Это совладычество с Богом или что это? Христианское затруднение родом из Персии, и я могу вам привести еще несколько доказательств этой точки зрения, именно поэтому теологи не любят Заратустру и критикуют его. Но на самом деле именно он является создателем христианской догмы. Все шероховатости и противоречия, свойственные христианской догме, можно также обнаружить в персидской религии. Единственное, что теологи имеют на это сказать, это то, что христианство – религия значительно более высокая. С большим удовлетворением они вам укажут на то, что религия персов – всего лишь религия вознаграждения, что люди там праведны лишь затем, чтобы получить награду на небесах, что сам ее основатель рассчитывает на жеребца и двенадцать кобыл, мол, «судите сами, до чего это низко!» Но я совершенно с этим не согласен. Если маленькая разница и была, то лишь во времена Гомера и греческой мифологии, зато вспомните традиции германцев, когда убийство детей и людоедство все еще имели место. То были весьма и весьма примитивные времена, поэтому неудивительно, что Заратустра, так сказать, конкретизирует свои ожидания. Тем не менее его учение было чрезвычайно мудрым и продвинутым. Он был главным противником колдовства, к примеру, и вырывал его с корнем везде, где встречал; он отмел храмы и священнослужителей. Поначалу у них вообще не было настоящих священнослужителей, в точности, как и в христианстве; но позднее начал разворачиваться схожий с христианством процесс: а именно приток примитивного колдовства и примитивных языческий представлений — и монотеизм Ахура Мазда распался на множество богов, также как Бог распался на Троицу, потом на множество святых и т.д. Ахура Мазда обладал рядом качеств: он был истиной, он был мудростью, он был справедливостью и т.д., и все эти качества персонифицировались в так называемых amesha spentas, то есть в бессмертных духах. Один стал правдой, другой справедливостью и так далее – все эти абстрактные качества превратились в божественные атрибуты в христианской догме. Аmesha spentas тоже превратились в богов и таким образов вся духовная ориентация раннего Зороастрийского учения поменялась и приняла весьма специфические ритуализированные формы.
Оригинальное учение Заратустры основывалось на реальной духовной благочестивости. Именно Gesinning, то есть моральная позиция, значила гораздо больше, чем внешнее действие. Его учение подчеркивало, что если вы совершаете грех вовне, во внешней жизни, то это значит, что вы можете совершить грех и внутри, как грех сознания, и это то же самое, точно также плохо. Вы только представьте себе, что подобное религиозное учение возникло на почве восьмого и девятого веков до Р.Х. Это поразительно высокий уровень и экстраординарная проницательность указывают на гения высшего порядка.
Вот он прообраз ницшеанского Заратустры. Он не имеет ничего общего с Мазданской сектой. Я полагаю, что все обстоит именно так, как говорит Ницше: фигура его Заратустры отражает древнейший опыт, самый ранний опыт мудрого старца. Вы знаете, что фигура мудрого старца обычно рассматривается нами как персонификация унаследованной мудрости веков, истины, превратившейся в инстинктивную, благодаря опыту, пережитому, так сказать, миллионы раз; это мудрость природы, которая рождается в нас и которой мы обязаны согласованности всей нашей биологической и психологической системы, древний опыт, все еще узнаваемый в наших снах и инстинктах. Это ментальный или духовный аспект самого естества, а именно телеологии живого организма. Таким образом Ницше избрал наиболее достойный и подходящий образец для своего мудрого старца, который для него являлся носителем именно такого рода опыта.
Вам известно, что Ницше в первой половине жизни был большим интеллектуалом скорее интуитивного типа, при этом интеллектуалом-бунтарем, критикующим традиционные ценности — это все еще заметно в «Заратустре». В нем было немного того, что можно было бы назвать утверждающим началом: он критиковал со слишком поспешной готовностью, он не достиг еще синтеза или конструктивности, не производил еще собственных ценностей. Внезапно на него словно нахлынуло поразительное откровение – и лакуны его ранних работ начали заполняться. Ницше родился в 1844 году, начал писать «Заратустру» в 1883, то есть ему тогда было 39 лет. Замечательно, как сам он об этом пишет, практически тоже стихами: “Da wurde eins zu zwei una Zarathustra ging an mir vorbei”. Это означает: «Потом один стал двумя и Заратустра прошел мимо меня» .[6] То есть Заратустра явил себя как вторая личность в самом Ницше. Это показывает, что он совершенно ясно осознавал, что не тождествен с Заратустрой. Но как ему удалось предположить подобное в те времена, когда не существовало психологии? Никто тогда не осмеливался всерьез принять идею персонификации или просто допустить влияние независимого, автономного психического агента. 1883 год – это время расцвета материалистической философии. Тем не менее Ницше идентифицировался с Заратустрой, несмотря на то, что он чувствовал, как доказывают приведенные строки, определенную разницу между собой и мудрым старцем. Мысль о том, что Заратустра должен был вернуться, чтобы исправить недостатки своих прежних деяний, психологически наиболее примечательна. Это означает, что Ницше на этот счет владело абсолютно историческое чувство. Он ясно ощущал, что эта фигура обладает архетипическим опытом, что она несет с собой дыхание веков, и это наполняло Ницше необычным чувством предназначения: он ощущал, что призван исправить вред,

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Подобное чувство, несомненно, вызывает в человеке небывалый подъем; поэтому неудивительно, что Заратустра стал по преимуществу дионисийским переживанием; дионисийсий экстаз приходит в последующих частях. Заратустра в самом деле приводит Ницше к полному проникновению в мистерии, связанные с культом Диониса: у Ницше и раньше имелись соображения на эту тему, но Заратустра стал тем опытом, который превратил идеи в реальность. В одном из писем к сестре Ницше наиболее впечатляюще описывает экстаз, в котором он писал «Заратустру».В книге четыре части, и каждая из первых трех частей была написана за десять дней, что просто поразительно. Первую часть он написал на Ривьере, вторуюв Энгадине, а третью снова на Ривьере; четвертая часть писалась в разных местах и заняла у него больше времени. Ницше рассказывал о том, как он писал, как содержимое изливалось из него само, словно некий автономный продукт; слова превращались в строки безо всякого усилия; это описание проливает свет на то в высшей степени экстраординарное состояние, в котором он находился: им овладело нечто, а сам он при этом практически перестал существовать. Им овладел некий творящий дух, захвативший его ум и сотворивший эту работу из абсолютной необходимости и именно так, как она должна была быть написана.
Сейчас мы приступим к первой главе, вступительной речи Сверхчеловека, последнего человека:
«Когда Заратустре исполнилось 30 лет, покинул он свою родину и озеро своей родины и пошел в горы. Здесь наслаждался он своим духом и своим одиночеством и в течение десяти лет не утомлялся этим. Но наконец изменилось сердце его – и в одно утро поднялся он с зарею и стал перед солнцем и так говорил ему:
«Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если бы у тебя не было бы тех, кому ты светишь!
В течение десяти лет подымалось ты к моей пещере: ты пресытилось бы своим светом и этой дорогою, если б не было меня, моего орла и моей змеи.
Но мы каждое утро поджидали тебя, принимали от тебя преизбыток твой и благословляли тебя.
Взгляни! Я пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меда; мне нужны руки, простертые ко мне.
Я хотел бы одарять и наделять до тех пор, пока мудрые среди людей не стали бы опять радоваться безумству своему, а бедные – богатству своему».
Прежде всего мы должны восстановить психологическую ситуацию. Я уже говорил, что предпочел бы работать с этими главами также, как с видениями. Итак, здесь начинается история Заратустры. Человек, который говорит или пишет – это Ницше; Как если бы он был историком Заратустры, он описывает его действия. Заратустра в этом отрывке объективирован, и автор как будто бы не идентифицируется с ним. Про Заратустру известно, что когда он покинул свой дом, ему было тридцать лет. С чем эти тридцать лет ассоциируются? Насколько мне известно, не существует сколько-нибудь определенной хронологии жизни Заратустры, кроме того факта, что он умер в семьдесят семь лет.
Мистер Аллеман: Это ассоциируется с возрастом Христа.
Др.Юнг: Да, согласно мифу, это возраст Христа, когда он начал учить; это тотчас задает сходство между Заратрустрой и Христом. Это сходство исторически широко обосновано: а именно, уже в зороастрийском учении каждую тысячу лет – что означает неопределенный отрезок мировой истории, около половины месяца Великого Платоновского года, — появляется Саошиант (жнец, спаситель), который учит людей новому откровению, новой истине или освежает старые истины, будучи посредником между богом и людьми. Именно эта идея перешла в христианство, приняв там несколько другую форму, поскольку вмешалась энантиодромия. После того, как учение Христа вошло в силу, получил шанс и Сатана. Как вам известно из Книги Откровения,«два с половиной раза» — снова тот же неопределенный период — ему было, судя по всему, дозволено наслаждаться, творя все формы зла. Это один из источников легенды об Антихристе, который, как было доказано, существовал уже в первом веке. Темный брат Христа – Антихрист родился практически при тех же обстоятельствах, что и Христос, и творил приблизительно те же чудеса, но только с целью соблазнить человечество. Это своего рода негативный Саошиант, вышедший на сцену тогда, когда позитивное царство Христа подошло к концу. Согласно расчетам персов, царство Антихриста должно было начаться через месяц ВеликогоПлатоновского года, то около 1000 или 1200 после Р.Х.Кстати примерно это время отмечено серьезными волнениями в христианском мире, так как предполагалось, что в 1000 году наступит конец света, согласно старой идее, что через тысячу лет или приходит новое откровение, или что-то случается с миром. Но, как мы видим, ничего не случилось. Однако правда и то, что в это время власть церкви достигла своего апогея, и мирская власть фактически подчинялась церкви. Но вскоре мирская власть начала оправляться, а церковь, напротив, приходить в упадок; это продолжалось вплоть до начала 16 века, когда церковь пережила свой худший удар, ересь, возникшую внутри нее самой: протестантизм.
Итак, идея Саошианта приходит и к Ницше: его Заратустра это Саошиант, который появляется, когда истекает следующая тысяча лет, пусть не буквально, но почти. Шел только 1883 год, но небесные силы не всегда пунктуальны, возможно, часы на небесах работают неправильно, кто знает? Как бы там ни было, реинкарнация Саошиант — Заратустра — явился раньше срока. И он приступил к делу примерно таким же образом, как и его предшественники Христос и Антихрист. Даже если вы знакомы только с названиями работ Ницше, то вам известно, что до какой степени он был одержим идеей Антихриста. Ницше наделал много шума из своего антихристианства и считал себя инкарнацией Антихриста, но ни в коем случае не деструктивным, сатанинским братом Христа, а именно новым Саошиант. Он собирался основательно разрушить прежние ценности, однако ради утверждения ценностей более высоких и идеальных, ради морали, стоящей выше христианской. Поэтому он чувствовал себя позитивным Саошиантом, но, несмотря на это, не возражал именоваться имморалистом и Антихристом. В Индии тоже существует представление о том, что спаситель появляется каждые тысячу лет в фигурах воплощающихся бодхисатв; например, бодхиссатвой давних времен был Амитабха, нынешнего времени – Будда Шакья Муни, а грядуших времен – Будда Майтрейа. Существует и множество других бодхисатв, потому что есть множество других миров. Будда Амитабха – один из наиболее значительных, по преимуществу его культ развит в Японии, это Будда ясности, истины; а Майтрейя, который должен прийти — это Будда совершенной любви. То естьнаблюдается та же периодичность, и это базируется, как и в случае Ницше, на архетипической фигуре мудрого старца: это древняя историческая фигура, несущая с собой дыхание прошлых веков, чувство реального присутствия далеких времен, словно время остановилось, и 5000 год до Р.Х. соседствует с 2000 после Р.Х. Я абсолютно уверен из того, что Ницше говорит о Заратустре, что он переживает его как сущность внутри себя самого, которая существовала за много тысяч лет до него, была всегда. Когда эта фигура возникает, она просто отделяется от фона, который никогда никуда не исчезал; она призвана нуждой времени, неотложностью текущей эпохи. …Итак, тот факт, что Заратустре 30 лет, приоткрывает его аналогию с Христом.
Кроме того, у нас есть указание на место, где он жил: «Покинул он озеро своей родины». Зачем упоминать столь скромную деталь, абсолютно незначительную? Но если вы примените принципы интерпретации снов к этому символу, то получите нечто примечательное с психологической точки зрения. Что означает озеро у дома человека и куда герой направляется, покидая это озеро?
Мицц Ханна: Не может ли озеро у его дома быть личным бессознательным, которое он покидает ради коллективного бессознательного?
Др. Юнг: Вполне. Озеро ограничено и определенно в своих размерах, в то время как море безгранично. Поэтому море это, как правило, символ коллективного бессознательного, не имеющего границ, в то время как озеро нечто замкнутое в terra firma, всегда символизирующую сознание. Это всегда некоторое количество бессознательного, запертого в сознании, прекрасно контролируемый островок бессознательного. Итак, озеро у дома – это хорошо знакомое личное бессознательное, та его часть, которая соединяет человека с отцом, матерью, братьями, тетками, обстоятельствами рода и так далее. Это достаточно безобидное, хорошо знакомое место с его собственной историей, которое формирует начало человеческой жизни. Но потом Заратустра идет в горы. Для чего?
Мистер Кроули: Чтобы заняться созерцанием..
Др. Юнг: Да, но созерцанием можно прекрасно заниматься и у озера. В Тибете условием посвящения является медитация, при которой кандидат располагается между холмом с одной стороны, и озером с другой, то есть между collem и aquam.
Др.Бахадуржи: Он хочет быть на более высоком уровне, не там, где обычное человечество.
Др. Юнг: Да, это несомненная аналогия с риши, легендарными мудрецами, которые жили на вершинах тибетских Гималаев.Также они селились в мрачных отдаленных местах, расположенных между водой, желательно озером или рекой, и горами, много выше селений обычных людей. Это чувство высоты играет огромную роль в случае Ницше. Когда он жил высоко в Силс-Мария, а это почти 6 тысяч футов над уровнем моря, он обычно говорил, что он на шесть тысяч футов выше добра и зла, выше обычных людей. Именно поэтому он чувствовал себя настолько хорошо в Энгадине, а это очень высокий этаж. То есть в данном случае это означает, что он покидает контролируемые обыденные условия бытия, знакомую психологию, и возносит себя на исключительно высокий уровень, с которого можно расширить свой горизонт, точно также как мудрецы уходят в такие места, чтобы расширить свое сознание и горизонт, чтобы изолировать себя от хаоса событий во имя большей ясности. Отсюда высказывание Лаодзы: тот, кто непривязан и смотрит издалека, тот видит ясно. «Здесь наслаждался он своим духом и своим одиночеством и в течение десяти лет не утомлялся этим». Вот еще одна деталь: десять лет.
Мистер Аллеман: Тридцать плюс десять равняется почти возрасту Ницше, когда он это писал.
Др. Юнг: Да, ему было тридцать, когда он ушел и сорок, когда он завершил процесс накопления мудрости. Кроме того, имеется одна деталь в истории жизни Ницше, которая, возможно, вам неизвестна: первые десять лет у него не было учеников, и его это беспокоило; позднее нашелся только один – его молодой кузен. Лишь много времени спустя ему удалость обращать людей в свою мудрость. Эти десять лет вполне могут быть связаны с этим фактом, хотя я в этом не уверен. Но есть один психологический факт, повлиявший на возраст, в котором он начал писать «Заратустру», момент, когда он спустился с гор. Текст описывает, как Заратустра идет, чтобы принести свое послание человечеству, потому что сердце его изменилось. И тут следует обращение к солнцу. Как вы понимаете это обращение? Это первое событие, первый опыт и приключение. Это не так просто, как наши видения; здесь спрятан некий шифр, здесь неизведанные воды.
Миссис Фирз: Если нахождение высоко в горах означает быть выше обычного человеческого сознания, то солнце может быть символом того, что больше человеческого сознания, он смотрел на него столько лет , и вот теперь обращается к нему. Как если бы он сам был выше и больше человеческого сознания, и приветствие солнцу заставило его это почувствовать.
Др. Юнг: То есть вы понимаете символ солнца как объективизацию его собственного сверхчеловеческого сознания, которое он приобрел в результате бытия на столь высоком уровне? Да, конечно, солнце символизирует центр сознания, это принцип сознания, потому что солнце излучает свет. Когда вы что-то понимаете, вы говорите: «ясно», то есть для понимания вам необходим свет. Суть понимания или познания всегда символизируется всевидящим солнцем, его мудростью и всеведением, потому что оно обходит землю и все освещает своим светом. Итак, вполне возможно, что здесь Заратустра обращается к своему персонифицированному сознанию. Конечно, это выглядит несколько необычно, но если вы попробуете войти в состояние человека, который всегда один, как Ницше, то обнаружите, что ваше собственное сознание смотрит вам в лицо. Вы всегда свой собственный слушатель и свой собственный собеседник; вы всегда смотрите на свой собственный свет, в глаза самому себе. И тогда вы вполне способны персонифицировать собственное сознание, сделав его своим повседневным партнером, с которым вы регулярно сталкиваетесь; вы можете даже бранить свое сознание как своего единственного наперсника.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

В течение нескольких лет после 1879 года, отказавшись от академической карьеры в Базеле, Ницше неприкаянно перемещается с места на место, живет в маленьких отельчиках и пансионах, иногда на французской или итальянской Ривьере, летом останавливается в Энгадине, поддерживаемый своими состоятельными друзьями, потому что собственных средств у него не было. И всегда в одиночестве: он не мог переносить людей. Он страстно хотел иметь друга, неутомимо искал друга, но когда какой-нибудь искренний бедняга появлялся у него на пути, то никогда не оказывался достаточно хорош, и Ницше тотчас выходил из себя. Я знаком с людьми, которые лично знали Ницше, потому что он жил в моем городе – Базеле, и я слышал множество подобных историй. Например, однажды на лекции он говорил о Греции и Graecia Magna с огромным воодушевлением, после лекции один молодой человек, не понявший что-то из того, что Ницше говорил, подошел задать профессору вопрос; обычным студентам трудно было угнаться за его ослепительным умом. Но прежде чем парень сумел сформулировать свой маленький вопрос, Ницше воскликнул: «Вы мужчина! Эти синие небеса Эллады! Вы идете со мной!» Парень подумал: «Куда же я пойду с этим знаменитым профессором и где мне взять на это деньги?» Молодой человек попятился назад, Ницше наступал на него, продолжая говорить про вечную улыбку небес Эллады и бог знает, о чем еще, пока молодой человек не уперся спиной в стену. Только тут Ницше заметил, как тот напуган его энтузиазмом, тогда профессор резко развернулся и больше никогда не разговаривал с этим студентом. Это была его типичная манера обращаться с друзьями, он был органически не способен приноравливаться к людям, и если они не понимали его с первой секунды, он терял терпение навсегда. Точно также нетерпим он был и по отношения к самому себе. Он отличался чудовищной, безоглядной импульсивностью. Любил, когда его приглашали на некоторые избранные светские сборища, приходил, но если вдруг там оказывалось пианино, то он садился и принимался играть, как сумасшедший, до тех пор, пока не стирал в кровь пальцы. Это не преувеличение, это факт. С другой стороны, он бывал и забавен. В Базеле, например, ему нравилось появиться в обществе одетым элегантным англичанином, это возбуждало его воображение. В те дни англичане были верхом всего самого утонченного; они носили серые перчатки и серые шляпы, так вот Ницше являлся в сером рединготе, серой шляпе и серый перчатках, воображая, будто он выглядит как англичанин. При его-то усах! Мы должны знать об этих его противоречиях, чтобы разобраться в языке «Заратустры».
Можно предположить, что солнце, к которому он обращается, это на самом деле свет, с которым он беседует каждый день, великая ясность его собственного одинокого сознания. И имея в виду то, что солнце это его сознание, он может сказать: « Что бы ты делало без меня?Я продолжаю существовать даже будучи vis a vis с подобным сознанием».Ибо когда вы пребываете в полном одиночестве лишь наедине с собой, столь яркое сознание становится настолько подавляющим фактором, что вы забываете, кто вы такой вне его. Поэтому люди патологически осознанные по отношению к самим себе аннигилируют собственное существование, стремятся не быть; они словно постоянно стоят освещенные своим собственным светом, потому что их бытие оказалось поглощенным их собственным сознанием. Поэтому Заратустра даже раздражается на то, что он есть только сознающий, поэтому он говорит: «Чем бы ты было, если бы я не был с тобой, я с моими животными, с моим орлом и змеей?» Итак, что это означает? Что он противопоставляет солнцу сознания?
Мистер Бэйлуорд: Инстинкты.
Др. Юнг: Верно, животные обозначают инстинкты, но что конкретно значит змея и орел?
Миссис Шлегель: Орел это, наверное, интуиция, а змея – хтоническая сила.
Др.Юнг: Что вы подразумеваете под хтонической силой?
Мр. Аллеман: Дух природы, хтоническую мудрость.
Др. Юнг: Дух, да, пожалуй, но мы должны понять, что значит «хтонический». Прочтите новую книгу Кейсерлинга “La Revolution Mondialе», в которой он пишет об отзыве des forces tellurique. Вот что означает «хтонический». Но что за этим стоит с психологической точки зрения?
Мисс Ханна: Если орел это интуиция, то я думаю, змея это ощущение.
Др. Юнг: Верно. Это также можно понять в более широком смысле как сущность воздуха. Таким образом орел это дух, а змея — это тело. Потому что змея это древнейший представитель нижнего мира, можно сказать, что это как бы живот со всем его содержимым, кишками, например; это напоминает нам о перистальтике, олицетворяет симпатическую систему. Таким образом, змея это образ того, что идет от тела, сексуальность и любая жизненно важная физическая функция, кроме того, это еще и свидетельства реальности: вещи стоят денег, в вашей комнате слишком жарко, ваша постель слишком жесткая, одежда дорогая, вам не заплатили гонорар и т.д.. это все хтонические вещи. И наши отношения с людьми, и с теми, кто нас раздражает, и с теми, кто нам симпатичен — все это относится к хтоническому, все, что лежит на поверхности земли и настолько банально, что едва ли заслуживает разговора. Иное дело орел; он парит в выси, вблизи солнца, он сын солнца. Прекрасно. Птица света — это очень высокая мысль, за ней великий энтузиазм. Например, когда Ганимед, посланник Зевса, был поднят орлом на высоты Олимпа, не что иное как дух и энтузиазм юности охватил его и вознес на высоты к богам. Можно сказать, что это была духовная, поднимающая сила. Но известно, что орел способен устремиться вниз и утащить овцу или даже маленьких детей; у нас в Швейцарии существуют такие страшные поверья. Это то, на что способен и дух, духовное опьянение, духовный порыв; покружив над толпой, он внезапно выхватывает кого-то и возносит на высоту. А змея это la force terrestre. Что все-таки означает, что во время конфронтации Заратустры с сознанием эти символические животные находятся рядом с ним? Как вы помните, они часто сопровождают его на протяжении повествования.
Мистер Натхолл-Смит: Он не знает, что его контролируют хтонические и духовные силы; он бессознателен в отношении того факта, что они в нем присутствуют.
Др. Юнг: Да, но в данном случае они вполне могут играть роль поддерживающих сил. Вы увидите, что они и дальше будут играть роль помощников, а потом в одном месте орел и змея переплетутся, означая примирение противоположностей. Когда во сне вас сопровождает животное, что это означает? Это случается очень часто.
Мистер Аллеман: Это означает, что ваши инстинкты при вас.
Др. Юнг: А это отнюдь не всегда так, вы знаете, что очень часто мы идем против инстинктов или находимся в отрицающей позиции по отношению к ним. Поэтому когда в тексте говорится, что Заратустра находится вместе со своим орлом и змеей, то также, как и во сне, это означает, что он идет параллельно со своими инстинктами. Он поступает верно, учитывая как хтоническую, так и духовную сторону вещей. В данном же случае он поступает правильно, говоря своему сознанию, что начинает уставать от него; ему нужно оторваться от слишком большой осознанности. Вы видите, что в такой ситуации мог бы оказаться человек, который до этого жил исключительно сознанием, не обращая внимания на инстинкты. Или же мы можем сказать, что он жил через сознательное мышление, сознательный разум, не осознавая существования бессознательного, представленного здесь орлом и змеей. Таким образом, он стоит на стороне своего бессознательного, говоря своему сознанию: у нас есть лучшая часть. И тогда он последует за бессознательным. Когда человек устает от своего сознания и избирает другой путь, какой символизм ему соответствует? Какой следующий шаг?
Др. Рейхштейн: Луна.
Мистер Натхолл-Смит: Спуск.
Др. Юнг: Да спуск, закат, когда человек прощается с солнцем, то очевидно, что или солнце садится или человек сам спускается в глубину, сходит вниз в черную ночь. Так что луна тут, как видите, на месте. Таким образом деятельность Заратустры начинается с идеи заката, подобно солнцу, der Undergang Zarathustras. И он неизбежно спускается куда?
Мр. Аллеман: В мир обычных людей, в коллективное.
Др.Юнг: Да, вполне очевидно, что когда он покинет солнце сознания, то натолкнется на какую-то форму бессознательного. Теперь встает следующий вопрос: будет ли в данном случае бессознательное проецироваться или оно примет forma pura? Если в своей чистой форме оно не будет проецироваться, тогда он вступит в царство бессознательного. В таком случае его ждет путешествие по ночному морю. Итак, как вы сказали, это спуск в обыденный мир, в котором бессознательное является управляющим принципом, потому что сознание в обыденном мире играет очень скромную роль, как правило, оно инстинктивно. Но нам было бы затруднительно сказать спустился ли он в чистое или спроецированное бессознательное, если бы мы не прочли пассаж о его намерениях. Заратустра идет к человеческим существам, к человечеству. Текст говорит, что он собирается учить мудрых и бедных, «пока мудрые не стали бы опять радоваться безумству своему, а бедные – богатству своему». Так чему же он собирался учить?
Миссис Кроули: Противоположностям.
Др. Юнг: Именно так. Он собирается создать энантиадромию, он собирается предоставить человечеству то, чего ему недостает, то, чего оно боится, презирает или ненавидит; то, что мудрые потеряли – их безумство, а бедные – свое богатство. Иными словами, он собирается предложить компенсацию. А теперь попробуем использовать данный символизм на уровне субЪекта, и у нас получится, что когда Заратустра, утомленный своим сознанием, спускается на более низкую ступень к обычному человечеству, он становится мудрецом, компенсирующим свою мудрость безумием. Ведь мы видели, что там на горе, при ярком свете, он сделался очень мудрым, но потерял свое безумие, и очень бедным, но потерял свое богатство.
[1] ) Предыдущий семинар , посвященный анализу видений американки Кристианы Морган, завершился только в прошлом марте, двадцать первого числа, начавшись 30 октября 1930 года. Сокращенные заметки Мери Фут «Семинары по видениям» были опубликованы в двух томах (Цюрих, 1976).
[2] Сестра Ницше Элизабет Форстер-Ницше писала, что фигура Заратустры, как и основные идеи этой книги появились у Ницше гораздо раньше написания этой работы в его сновидениях и зафиксированы также в других сочинениях автора.
N/Work (см, список библиографических сокращений), Введение, с.13. На семинарах использовался перевод Томаса Коммона.
[3] Гаты или песни – первая часть персидских памятников Зенд-Авеста. См. Ancient Persia, tr. A.V.M.Jackson et al. (New York, 1917), vol. VII in F. Max Muller, The Sacred Books of the East (Oxford, 1879-1926). 50 vols.
[4] Ригведа – самая древняя и наиболее важная часть Индусских писаний, датируемая между 2000 и 1200 г.г. до Р.Х. Здесь упоминаются асуры или верховные божества.
[5] Несмотря на сходство с санскритским корнем, существуют гермаский Tивас (Tiwas), латинский Деус (Deus), aвестийский Дэва (Daeva), все они о,значают небеса, провидение, бога.
[6] Небольшое стихотворение, которое Ницше написал приблизительно между 1882 и 1884 годом, заслуживает того, чтобы его процитировать полностью.
Здесь ждал я, ждал и сознавал, что нет
того, чего я жду; то тень, то свет
являлись мне вне зла и вне добра;
лишь волны, лишь бесцельная игра.
Я был один, подруга; так возник
вдруг Заратустра; мой пришел двойник. (перевод В.Микушевича)
Ницше любил местечко Силс-Мария в швейцарских Альпах, где он написал Вторую часть «Заратустры». К двум последним строчкам Юнг будет постоянно обращаться, как к наглядному выражению того, что Ницше в творческих целях сумел обЪективировать то, что поначалу было внутренним единством.
Заратустра как вторая личность Ницше напоминает то, что Юнг говорил об обнаружении в нем самом Личности 1 и Личности 2. См. MDR, стр. 44-45/55
Пер. Елена Головина