ссылки, факты, интересное из психологии

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

«Мусульмане»

Итак, методика готова. Впереди — цель, которую рисовал перед собой Гитлер: он один за пультом управления — и миллионы „идеальных заключённых“, мгновенно исполняющих команды. Эта идеальная картина выглядит мрачно и безысходно. Но я хотел бы закончить обсуждение этого раздела на оптимистической ноте. Дело в том, что эта цель недостижима.

„Мусульманами“ называли в концлагере заключённых, которые прекратили сопротивление и уже не замечали ничего вокруг. Они перестали принимать пищу, следить за собой и лишь машинально выполняли приказы, поступавшие извне. У них не осталось уже никаких внутренних побуждений. Если положить в руку „мусульманину“ кусок хлеба, он машинально сжует его, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом. Другие заключённые узнавали „мусульманина“ по характерной походке — он шёл, приволакивая ноги. Жить ему оставалось недолго, это — ходячий труп.

„Мусульманин“ — и есть „идеальный заключённый“. Осталась одна оболочка, внутри — ничего нет, нет и стремления жиль. А человек живёт до тех пор, пока хочет жить. Создать „идеального заключённого“ можно, но это будет нежизнеспособное существо. И если бы Гитлеру удался его план „перевоспитания“ людей, то он получил бы целую Германию мертвецов.

Теперь займёмся теми, кого не удалось „перевоспитать“. Ведь были заключённые, которые выдержали и пять, и даже десять лет лагеря. Откуда у них запас прочности? Дело в том, что эти люди выросли и большую часть жизни прожили в дофашистской Германии. Они создали в своей душе фундамент, на который можно было опереться. Вот эти „пережитки прошлого“ и дали им силы сопротивляться давлению лагеря. Не всё удалось сохранить, не обошлось, разумеется, без потерь: они стали не такими людьми, какими вошли в лагерь. Но они — выжили. И примерно к 1942 году, когда стало ясно, что программа перевоспитания Германии не даёт нужных результатов, рабочие лагеря стали постепенно превращаться в лагеря уничтожения — лагеря смерти. А новые уже строились сразу как лагеря смерти.

Итак, взрослые люди оказались не очень подходящим материалом. А что если взять ребёнка с чистой, как белый лист бумаги, душой и прямо со школы готовить его в „идеальные заключённые“? Или ещё лучше — прямо с яслей. Так возникла фашистская молодёжная организация „Гитлерюгенд“. Довести этот эксперимент до конца не удалось, но каков был бы результат, мы уже знаем.

Теперь я хочу задать ещё одну задачу. Необходимо разбить всех заключённых на несколько групп. В первую группу поместить тех, кто лучше врего мог сопротивляться лагерю, во вторую — тех, кто похуже, в третьих ещё хуже, и так далее.

Читателю вновь предлагается немного подумать. А вот ответ, данный жизнью. В последней группе — чиновники всех видов и мастей. Для них главное в жизни — это мундир, регалии, чины, отношение начальства. То есть все жизненные ценности — внешние. Попав в лагерь, они моментально всего этого лишаются и оказываются голыми. Основное достоинство чиновника — умение слушаться — здесь оборачивается против него. И в результате быстрый распад личности.

На втором месте — глубоко верующие люди. Это понятно — в нормальной жизни они занимались совершенствованием своей души. У них есть вера, и её можно взять с собой в лагерь. И там она может даже укрепиться. Верующие в лагере стараются держаться вместе, помогают друг другу и поддерживают других заключённых.

На первом месте — люди, для которых честь намного важнее жизни. В старину это были аристократы, теперь — затрудняюсь найти нужное слово, пусть будет „аристократы духа“.

Я считаю, мне повезло — первый раз я прочёл „Трёх мушкетеров“ в сорок лет. И понял, что в деле укрепления своей личности они — профессионалы. Они — живое воплощение морального кодекса „строителя феодализма“, они всё время на виду. И они должны драться.

Я не забуду чувство горечи, которое в детстве охватило меня, когда я узнал о дуэли Пушкина: „Ну зачем он дерётся? Если бы не дрался, то написал бы…“ Если бы не дрался, не был бы Пушкиным. И главная тема „Трёх мушкетёров“ — не ДАртаньян, а Атос. Невозможно представить себе Атоса, который, переодевшись в женскую одежду, пробирается „на разведку“ во вражескую крепость. Атос открыто въезжает на коне в стан неприятеля.

Если же общество лишается „класса“ людей, которые ценой собственной жизни поддерживают идеалы чести и достоинства на должном уровне, то этот уровень начинает падать. Но откуда им было браться? — вот вопрос, на который нелегко найти чёткий ответ.

Концлагеря и остальная Германия

После освобождения Германии от фашизма всему миру открылась страшная правда о гитлеровских концлагерях. Потрясённые всем увиденным, союзники спрашивали у немцев, переживших фашизм, знали ли они о существовании лагерей. И очень часто получали ответ: „Нет, мы ничего не знали“. Это замечательное свойство противоречивой человеческой психики — не знать того, что знаешь, но страшно не хочешь знать.

Страх

Нельзя было не знать — о лагерях писали в газетах, говорилось по радио. Правда, никаких подробностей не сообщалось. Но это ещё хуже — если бы знать, что тебя там ждёт, можно как-то подготовиться. А то — как смерть. Человек внезапно исчезает, и всё.

И ещё: чем отличается страна, в которой действует множество самых жестоких законов, от страны, в которой вообще никаких законов нет? В первом случае ты знаешь, за что и когда тебя повесят. А во втором — ты добропорядочный немец, ходишь в церковь, слушаешься начальство, образцовый семьянин. И вдруг ночью стук в дверь — гестапо.

Поначалу вроде бы ничего. В газетах и по радио — шумная кампания против цыган. Всех цыган — в лагерь. Но я не цыган, меня не заберут. Следующие на очереди — обитатели полусвета: содержатели ночных заведений, гомосексуалисты и так далее. Опять пронесло. Но дальше — хуже. Вот какая-нибудь группа людей, сознавая важную роль, которую она играет в обществе, начинает слишком много себе позволять. Например, врачи. Или адвокаты, учёные-физики и так далее. Они требуют для себя свободного доступа к информации, поездок за границу к коллегам. У них есть и духовный вождь — всемирно известный, всеми уважаемый учёный. С ними поступают так. Выбирают случайным образом каждого десятого и — в лагерь. При этом их лидер может случайно в эту выборку и не попасть.

Но вот — мой сосед по лестничной площадке. Я его прекрасно знаю — абсолютно лояльный, преданный всем идеалам национал-социализма немец. Чуть что — „Хайль Гитлер!“. Ночью слышу, как подъезжает машина, гестаповцы поднимаются по лестнице, стук в соседнюю дверь. Теперь от страха уже некуда деться.

Жить в таком состоянии нельзя. Чувство самосохранения требует полностью слиться с властью. Проникнуть не умом, а сердцем, всеми фибрами своей души в её душу. Угадывать мельчайшие колебания её настроения. Раствориться в ней полностью. Но для этого надо сначала растворить свою. И человек начинает внутреннюю работу по уничтожению своей личности. Посмотрим на него, когда он читает газету. Собственно, он её и не читает. Ведь газета создана не для того, чтобы служить окном в мир, в котором ты живёшь. Он читает там, где ничего не напечатано — между строчек. Он её впитывает целиком. Он сливается. Теперь ему уже не нужно приказывать — он сам знает, чего от него хотят. И тогда к нему приходит чувство безопасности. Но эта безопасность мнимая.

«Гитлерюгенд»

Мой дом — моя крепость. Пусть на улице маршируют эсэсовцы, а со всех стен на меня смотрит этот мерзавец с чёлкой и усиками. Пусть на службе при встрече с начальником я вытягиваюсь в струнку — „Хайль!“. Пусть в разговоре с друзьями за кружкой пива приходится всё время быть начеку — здесь и стены имеют уши. Пусть над всем этим витает призрак концлагеря. Пусть! Но вот я — прихожу домой, и здесь я — хозяин. Я управляю этим маленьким миром, я отвечаю за всё. Чтобы все были сыты, одеты, обуты и обогреты. Чтобы дети выросли, несмотря ни на что, честными немцами. Мой дом — моё последнее прибежище, здесь я делаю то, что считаю нужным. И говорю то, что думаю.

Ты понимаешь, что это и есть Область Автономного Поведения — крепость, которую сам человек строит, чтобы защититься от фашизма. Необходимо, следовательно, её разрушить. В каждой семье есть дети, и они — члены „Гитлерюгенд“. А там — свой фюрер, и он приказывает слушать, о чём говорят дома родители. И, если услышишь что-нибудь не то, сообщать ему. И нашлись дети, которые доносили. Немного — на всю Германию не больше десятка случаев. Но каждый раз — шум по радио, во всех газетах — статьи с портретом ребёнка, который возводился чуть ли не в ранг национального героя. И этого оказалось достаточно. Угроза — страшнее исполнения.

А теперь — попробуй отшлёпать своего малыша.

Портреты

Один из самых важных уроков, который можно извлечь из книги Беттельгейма,— замечай всё, что происходит вокруг тебя. И если какая-то деталь чересчур навязчиво попадается на глаза — подумай, нет ли в ней смысла. Может быть, она тоже „работает“.

Портреты Гитлера человек встречал на каждом шагу. Выходишь на улицу — Гитлер, на службе, в метро, в магазине, в кино — Гитлер. Приходишь домой — и там, даже если на стене и нет портрета, достаточно включить радио — там тоже Гитлер. Может быть, всё дело в том, что Гитлеру очень нравилась собственная физиономия? И ради этого работала целая индустрия, миллионными тиражами выпускавшая портреты всех видов и размеров? И поэтому твоё неучтивое обращение с портретом, в который ты завернул сосиски, могло стать содержанием доноса в гестапо?

Если ты перестал замечать портреты, то дело твоё плохо. Это значит, что ты уже слишком далеко продвинулся на пути к „идеальному заключённому“. Тогда портреты — не для тебя. Они для тех, кого мучают мысли о том, что в родной стране — фашизм. Что ты являешься не просто свидетелем того, что творится вокруг, — это творится твоими руками. Руками, которые делают фаустпатроны, собирают подслушивающие аппараты, пишут книги и речи, которые произносит фюрер. И ты знаешь — не в твоих силах что-либо изменить. Ты — ничто, ты — ничтожество. Эти горькие мысли, направленные против себя самого, действуют как яд. И очень важно, чтобы они не оставляли тебя ни на минуту. Чтобы от них негде было скрыться. Поднимаешь голову — на тебя смотрит сам фашизм.

Заключение

Напоследок — ещё один эпизод из лагерной жизни. Колонну женщин-заключённых ведут в газовую камеру. Женщины уже раздеты. Они знают, что через пять минут погибнут. Эсэсовец, сопровождающий колонну, вдруг узнаёт в одной из них известную на всю Германию танцовщицу. Тогда он останавливает колонну, вызывает её из строя и приказывает что-нибудь для него станцевать. Женщина, танцуя, приближается к эсэсовцу и начинает кружиться вокруг него. Улучив момент, она выхватывает у него пистолет и пристреливает его. И тут же гибнет сама под пулями сбежавшихся на выстрел эсэсовцев.

Надо ли тут что-либо объяснять?

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Подмена понятий: чем опасны манипуляторы и как распознать «программу»

02.11.2011 13:55 admin


Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший Подмена понятий: чем опасны манипуляторы и как распознать «программу»?

Нередко выражение «не могу» считают подменой «не хочу» и «не умею». Бывает ли так? Да, безусловно. С особым упорством делают акцент на этом сторонники НЛП – нейро-лингвистического программирования. Но если выйти за рамки «программы», то можно уточнить: лишь бывает, то есть не обязательно и не всегда.
Попробуем смоделировать:
не могу, потому что не хочу – из области желаний;
не могу, потому что не умею – из сферы знаний;
не могу, потому что не могу – из круга деятельностных возможностей.
Если исходить из психологии трансактного анализа, то четко вырисовываются субличности: «внутренний ребенок», «внутренний родитель», «внутренний взрослый». Но самое существенное заключается в том, что «не могу» – некий регулятор. Стало быть, полезно разобраться в вопросе: что собой представляют эти самые возможности, чем определяются?
ФизическиеСамый простой ракурс, который достаточно наглядно иллюстрируют банальные ситуации. Например: «Я не могу поднять эту штангу, потому что у меня нет для этого достаточной силы». Здесь невозможно заменить высказывание на «не хочу» или «не умею», поскольку каким бы сильным ни было желание, равно как и познания в части тяжелой атлетики, физическая конституция выставляет собственные ограничения.
И никому в голову не придет сетовать по такому поводу, ведь предел возможностей принимается как данность. А если даже и придет, то только лишь в виде эфемерной фантазии. Или: «Я не могу полететь в космос по состоянию здоровья». Сколько ни мечтай, чего ни изучай, в общем, как ни крути…
ЭкономическиеОни тоже прозрачны: жить не по средствам чревато… «Я не могу сейчас купить эту вещь, потому что оставил(а) кошелек дома»; «Я не могу сегодня пойти в спа-салон, потому что надо срочно оплатить счета»; «Я не могу в этом месяце позволить себе столь дорогую покупку, потому что иначе не хватит денег до следующей зарплаты».
Предвидя возможные контраргументы, замечу: во-первых, во всех приведенных ситуациях обозначены сроки, во-вторых, варианты с одалживанием денег и с неожиданными доходами не рассматриваются в связи с их предположительным, зависящим от целого ряда обстоятельств, а не реальным характером.
СоциальныеВ данном поле координат тоже наблюдается достаточно хорошая видимость. «Я не могу перейти дорогу в этом месте, потому что по ней движется сплошной поток машин». Подразумевается, что физически ступить на проезжую часть можно, но водительский социум заполонил пространство, и такой поступок оказывается смертельно опасным (иногда даже – не раз наблюдала – при разрешительном сигнале светофора).
«Я не могу работать рядом с домом, потому что в расположенных поблизости организациях нет вакансий или/и нет мест по моей специальности». Если кому-то захочется подискутировать на тему материализации желаний, то, ничуть не критикуя идею, стоит уточнить, что речь идет о «здесь и сейчас». А ползти, топать, бежать, лететь навстречу реализации желаемого никому не возбраняется.
«Я не могу воровать (мошенничать, убивать и т.д.), потому что это запрещено законом». Обратите внимание, имеются в виду пока что не нравственные рамки, а выстроенные государством, которое определяет соответствующие наказания за подобные действия, то есть прямо по И. Канту. И если человек игнорирует подобные требования, то… Впрочем, не стоит разъяснять очевидное.
«Я не могу сплетничать с сослуживцами, потому что у нас в компании это сильно порицается». Пусть и нечастый вариант, но встречающийся наравне с антиподом: «Я не могу не сплетничать, потому что это у нас на работе принято». В любом случае основанием «могу/не могу» является моральный климат коллектива, то есть солидаризированной социальной группы. Если же она не солидаризирована, то работники объединяются в меньшие группы, в которых действуют общие для всех участников установки, влияющие на выбор каждого между «могу» и «не могу».
ЭтическиеЛюбая сфера, которая оставляет за своими пределами этику – манипуляционная. Там обещают успех, богатство, привлекательность, но по-любому, только за тем, кому это обещается, остается священное право выбора, в чем, собственно, и состоит богоподобность человека как существа.
«Я не могу дать тебе взаймы, потому что тогда не смогу купить дорогое лекарство отцу»; «Я не могу пойти в театр, потому что нужно ухаживать за тяжело больным человеком у нас в доме»; «Я не могу поехать в этот круиз, потому что это будет нечестно по отношению к родне, которую только что обокрали до нитки». Может показаться, что в основе утверждений лежат экономические корни, – ан нет, совесть. И никакие «хочу/не хочу», «умею/не умею» с ней не в состоянии справиться. Либо она, совесть, есть, либо ее нет.
ПсихологическиеЭтот аспект гораздо сложнее, да и кто бы в этом сомневался! Круг психологических возможностей определяют, в первую очередь, так называемые черты личности – внутренняя устойчивая предрасположенность к определенному поведению. Она складывается из мотивационных и стилевых составляющих, которые, в свою очередь, зависят от свойств темперамента, характера и склонностей. Мотивационные черты определяют выбор направленности, стилевые – способ действия.
Вот как раз в этой области вас и возьмутся, если обратитесь, зажечь на «могу/не могу», исходя из склонности, то есть неустранимому интересу к процессу осуществления деятельности. Только не говорите, что это слишком абстрактно. Это – вполне конкретно:
– Я не смогу основать собственный бизнес, потому что не люблю руководить людьми;
– Я не могу нарушить закон, потому что это стыдно для меня лично;
– Я не могу дать такие показания, потому что не уверен.
Замечаете близость с этическими нормами? А без этого – никак. И если вам подсказали, как можно манипулировать окружающими «в благих целях», а вы воспользовались, значит, вы можете бессознательно употребить эти техники и во вред, даже не заметив. Остерегаться ли – решать вам.
* * *
Хочу – не хочу, умею – не умею, могу – не могу. Подмена понятий влечет за собой последствия. Не поддавайтесь на удочку подмены, найдите то, что не укладывается в схему подменщика, – ему только и надо, чтоб вы ограничили себя теми рамками, которые он выдвигает.
В конце концов, если следовать концепции основателя трансактного анализа Э. Берна, «хотения» – детское начало, «умения» – родительское, а «могущество» – взрослое. Действовать «по-взрослому» – это значит учитывать разные аспекты причин, понуждающих к выбору. И когда цитируют Р. Баха с высказыванием «никогда не говорите себе: «Я не могу». Этим вы лишаете себя могущества», то его, Ричарда Баха, оскорбляют как глубокого и последовательного этика, потому как он имел в виду лишь накопление умений, а вовсе не отвергание реалий: физических, равно как нравственных и проч.
Автор - Виталий Пичугин
Источник

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

http://chernosvitov.narod.ru/deathf.html#1
формула смерти

Вы покупаете автомобиль или стиральную машину, или холодильник. В сопровождающих документах обязательно указан срок гарантии, предельный срок и правила эксплуатации. Нечто аналогичное и с нашим организмом - телом. Впервые идею человека-машины высказал, как известно французский врач и философ Жюльен Офре де Ламетри, в своем анонимном сочинении, которое он опубликовал в Голландии «Человек-машина» (1747 год; русский перевод появился в 1911 году). Здесь нет необходимости анализировать этот труд Ламетри, достаточно указать на его идею.
А именно эта идея логически приводит к мысли, что дни каждого человека, в точном смысле слова, сочтены. «Тело» человека, какой бы сложной механике оно ни подчинялось бы, тоже имеет свой гарантийный срок и срок функционирования (все это мы получаем по наследству, как часть генной программы от потомков: не только наследственные болезни или наклонности и способности, но и срок жизнедеятельности). Резервы организма и витальная энергия (врожденные «аккумуляторы жизни) - не фикции, больше того, они подвластны математической обработке и исчислению, которое приводит нас к формуле смерти: каждый имеет в жизни свой срок и его можно вычислить.
Впервые эта идея о формуле смерти была высказана автором данной книге на неофициальном собрании физиков Московского Государственного Университета, возглавляемом ректором Университета Ремом Викторовичем Хохловым в 1977 году, незадолго до его трагической гибели. Ведущие физики МГУ собрались по распоряжению отдела науки ЦК КПСС, чтобы точными физическими и математическими методами, решить наконец - обладает ли бабка Валентина Кулагина (о которой уже широко начала писать западная пресса) действительно экстрасенсорной биоэнергией, способной действовать на расстоянии и через любые изоляторы для электрической энергии. Эксперимент проводился в специальной физической лаборатории, где автор, будучи молодым философом и психиатром должен был определить психический статус как бабки Кулагиной, так и принимающих участие в эксперименте, если она вдруг введет их в гипнотическое состояние.

Эксперимент завершился не в пользу Кулагиной (ничего у нее не получилось - двигать заизолированными под специальной колбой предметами). Неожиданно, после того, как собрались расходится,, и было произнесено: «человек-машина» и «формула смерти».

Р.В.Хохлов отнесся к идее исчисления формулы смерти серьезно, и мы должны были встретиться для определения программы и методологии исследований. Но он погиб.

Передо мной посмертные маски Пушкина, Гоголя, Есенина, Толстого, Достоевского, Чайковского, Ленина, Маяковского, Свердлова и других - тех, кто оставил след в истории России. Персона (личность, человеческая индивидуальность) - от греческого слова, буквально переводящегося как «то, что за маской».
При жизни все мы носим маски, которые постоянно меняем. Все человеческие эмоции, страсти, страхи, переживания - суть маски. То есть, все человеческие отношения к кому- либо или к чему-либо, а также к самому себе выражаются посредством масок. Человек надевает маску, как только у него появляется самосознание, то есть, где-то между годом и двумя жизни. Снимает маску, когда сознание затухает. То есть, после так называемой биологической смерти (когда оживить его уже никакими путями не возможно). Последняя маска человека - посмертная - отражает период его духовной (еще связанной с земным обитанием) жизни между клинической смертью (когда только что перестало биться сердце и прекратилось дыхание и кровообращение) и началом биологической смерти. Это, по земным часам, где-то в пределах 4-6 минут. Каждый в себе самом имеет свой «черный ящик». Тайну умершего можно узнать, если «разговорить» посмертную маску - освещая ее во тьме последовательными круговыми движениями свечи. Мимика застывшей маски в игре света и тени оживает, маска как бы превращается в живое лицо.
Существенный недостаток 1го издания книги Е.В.Черносвитова «Формула смерти» - в ней несказано, что человек может умереть раньше своего срока и почему? Е. А. Самойлова, доктор психологических наук.

В старой «Формуле смерти» нет ПРОФИЛАКТИКИ СМЕРТИ........

Проф. Евгений Черносвитов: Развитие идеи Формула смерти – «Пятая книга о пропорциях человека». Тест - на совпадение с собой.

Альбрехт Дюрер написал книгу, которую назвал «Четыре книги о пропорциях человека» и внес в медицину до сих пор неоценимый вклад. Я писал об этом в учебниках и монографиях по «Социальной медицине». «Пятая книга о пропорциях человека» - одновременно развитие идей великого художника и моей формулы смерти. Предлагаю очень простой тест для определения - совпадаете ли вы с собой, или «забегаете» вперед, или «отстаете», или просто живете «не в своей тарелке». Тест называется «Нарцисс». В любом случае, даже если вы ничего не определите, данный тест поможет вам иметь более верное представление о себе, как физическом, так и психическом «носителе» Я.
Тест: разденьтесь до гола, распустите волосы, чтобы даже заколки не было в волосах. Встаньте перед зеркалом, в котором бы отражались полностью.
1. То, что вы видите в зеркале - совпадает (на сколько %) с тем, каким вы себе себя представляете? Желание что-то «поправить» в своей фигуре – убрать живот, заняться позвоночником, подкачать мышцы или просто изменить прическу – говорит о том, что вы с собой не совпадаете.
2. Смотрите прямо себе в глаза и сосредоточитесь на том, легко ли вам стоять не напрягаясь? Не клонит ли вас: а) вперед, б) назад, в) влево, г) вправо, д) если точно не можете определить – у вас легкое головокружение.
3. Прежде, чем прийти к правильному выводу о несовпадении с собой и в каком «направлении», проделайте данную процедуру несколько раз: от 3 до 6 дней в одно и то же время.
4. Ответы: клонит вперед – опережаете биологическое время; клонит назад – отстаете от биологического времени; влево – живете больше «планами» и «надеждами», чем реальной жизнью; вправо – живете «прошлым», уходите от решения реальных проблем.
5. Конечно: это весьма и весьма приблизительная оценка себя. Чтобы от нее прийти к формуле конца вашего земного бытия, и заранее узнать, уйдете ли в иной мир в ладах с собой или нет; оставите или не оставите не завершенных дел – прочтите сначала «Четыре книги о пропорциях человека» Альбрехта Дюрера, а потом мою «Пятую книгу…» Удачи!

Многое из первого издания ФОРМУЛЫ СМЕРТИ исправлено или заменено.

Например: учение о хвостатых клетках.

Читайте новую ФОРМУЛУ СМЕРТИ и её продолжение TORRENT SUTRA сна и для специалистов ОБЩАЯ ПСИХОПАТОЛОГИЯ.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

http://www.libsid.ru/osnovi-sotsialn...minalnie-tolpi

Психические эпидемии и криминальные толпы

Уже упоминалось, что токсикомании и наркомании в России за последние пять лет распространяются по законам эпидемий. Вот что писал по поводу психических эпидемий известный русский психиатр В.Х.Кандинский (1849–1889): “Болезни, поражающие сразу множество людей, называются повальными, или эпидемическими болезнями... Не одни только телесные болезни способны к эпидемическому распространению; болезни души, психические расстройства также нередко принимают эпидемический характер. История человечества, история обществ представляет нам ряд длинный, можно сказать, – непрерывный ряд примеров, в которых известные побуждения и стремления, известные чувства и идеи охватывают сразу массу людей и обусловливают, независимо от воли отдельных индивидуумов, тот или другой ряд одинаковых действий. При этом двигающая идея сама по себе может быть высокою или нелепою, чувство и стремление могут не выходить из границ физиологических, но могут быть также необычайными и анормальными, совершенно изменяющими прежний нравственный и умственный характер людей. К таким примерам морального и интеллектуального движения масс, порою принимающего форму резкого душевного расстройства, мы совершенно вправе приложить название «душевные эпидемии». Аналогия с телесным эпидемиями здесь полная... Оспа и чума уносили прежде тысячи и десятки тысяч жертв и опустошали целые страны. Душевные эпидемии не менее губительны. Проходит время невольного душевного расстройства, время коллективного увлечения и страсти, – и вернувшиеся к рассудку люди обычно не могут понять своих прошлых ошибок...”.
К психическим эпидемиям, то есть массовому психопатологическому поведению людей, В.Х.Кандинский относит революции и войны, религиозные движения. Он рассматривает массовые походы детей от 10 до 14 лет, собиравшихся в 1212 г. со всей Европы, чтобы идти к гробу Господню в Палестину. Аналогичным было и “массовое безумие детей”, охватившее многие местности Германии в 1458 г. К психическим эпидемиям В.Х.Кандинский относит и так называемые индуцированные поступки (убийства, самоубийства, крупные кражи, мошенничества и т.д.), которые совершаются как бы в подражание. В этом он, в частности, обвиняет прессу и литературу: “Начиная с Эскироля (Жан Этьенн Доминик Эскироль, 1772–1840 гг., французский психиатр, один из основоположников научной психиатрии), врачи постоянно указывали на опасность от мелкой прессы, распространяющей в массе подробные и картинные описания различных преступлений и процессов. Не менее вредны литературные произведения, придающие самоубийцам ореол поэтичности и геройства. Madame де Сталь не без основания говорила, что гетевский Вертер вызвал большее число самоубийств в Германии, чем весь прекрасный пол этой страны”.
Психические эпидемии известны с древних времен. Греческая мифология сохранила о них память. К примеру, таков миф о трех дочерях тиринфского царя Прэта, которые покинули родительский дом и бродили по лесистым предгорьям, утверждая, что превратились в коров. Такое несчастье постигло их из-за того, что они презрели статую Геры – богини плодородия и брака. Эти девушки – Лизиппа, Финнойя и Ифианасса – вскоре стали центром психической эпидемии, когда к ним присоединились толпы женщин из Тиринфа и Аргоса. Все они чувствовали себя коровами (мычали, щипали траву и ходили на четвереньках). Вылечил их некий Меламп – пастух-прорицатель.
Во время распада СССР многое, что происходило с людьми, по клиническим критериям попадает под категорию психических эпидемий. Приведем пример, когда как бы схлестнулись две разные эпидемии – инфекционная и психическая.
1 декабря 1988 г. ВОЗ объявила Днем по борьбе со СПИД, внимание к которому было подготовлено средствами массовой информации во многих городах, в том числе в Москве и Ленинграде. Тогда и началась настоящая психическая эпидемия – спидофобия. Как-то сразу масса людей узнала телефоны медицинских учреждений и лабораторий, занимавшихся проблемой “СПИД”, и “обрывала” их в течение нескольких суток. Все звонившие требовали срочно проверить их на СПИД. Закончилась эта эпидемия страха перед СПИД внезапно, вероятно, потому, что страну стали потрясать новые катаклизмы и эпидемии.
Психические эпидемии – это симптом всякого “смутного времени”, или социальных катаклизмов. Контингент, которым овладевает психическая эпидемия (будь то эмоционально заряженная идея или напряженный аффект), чаще всего представляет собой толпу, чувствующую себя как нечто целое, единое, тотальное. Правда, бывают эпидемические вспышки, когда “зараженные” не объединяются в толпы. К примеру, в конце прошлого века в ряде деревень Нечерноземья пронеслись психические эпидемии икоты: икали поодиночке, иногда семьями. В одной семье икали, например, дети, в другой – взрослые. Были при этом случаи, когда икать начинали и домашние животные (кошки, собаки). Икота начиналась внезапно и также внезапно прекращалась. Икали сутками, в том числе и во сне. Вспышка затухала, потом, спустя месяц-два, возобновлялась. Врачи и местные знахари ничего поделать не могли.
Психическая эпидемия, охватившая толпу, может превратить ее в криминальную. Хотя история знает случаи, когда “охваченная энтузиазмом” толпа совершала подвиги созидания, находясь в состоянии эйфории, или экзальтации. Но чаще криминальная толпа способна на спонтанно возникающий бессмысленный бунт агрессивных людей с помраченным сознанием. Аффект, помрачающий сознание толпы, – это конгломерат различных негативных эмоций, достигающих предельной степени напряжения и поэтому готовых к разрешению серией разрушительных действий. Криминальная толпа – неорганизованная масса людей, находящаяся в состоянии группового острого безумия, имеющего выход в слепом уничтожении всего окружающего. Этот аффект всегда является психологическим ядром криминальной толпы. Паника, которая часто сопровождает ее действия, – начальная стадия разрешения аффекта, слепые поиски отводных каналов для перенапряженных эмоций. Здесь к месту процитировать русского психиатра и культуролога Н.Н.Баженова, который в начале века писал: “Состояние социальное аналогично состоянию гипнотическому. Иметь только внушенные извне мысли и эмоции и думать, что они спонтанны, – вот иллюзия, общая для человека в сомнабулизме и для человека в обществе”. Н.Н.Баженов четко определил механизмы возникновения криминальной толпы, а именно: гипноз и суггестию (внушение).
В 1771 г. в Москве разразилась чума. Был голод, господствовал полицейский произвол. 10 сентября в различных районах Москвы и окрестностях стали собираться толпы разъяренных людей, вооруженных чем попало: топорами, кольями, камнями, вилами, ружьями и цепями. И, словно сговорившись, двинулись по направлению к Кремлю, круша все на своем пути, затаптывая случайно попадавшихся на пути людей, не щадя ни старого, ни малого, ни женщину, ни убогого. Бунтовщики убили архиепископа Амвросия и пытались ворваться в Кремль. Никаких целей, кроме разрушения, у этих толп не было. “Чумной бунт” – так были названы эти два-три дня – представляет собой еще один пример сочетания инфекционной и психической эпидемии.
Почти десять лет – с 1834 по 1844 гг. – на севере, в Приуралье и Поволжье бушевали картофельные бунты, вызванные насильственным введением новой культуры – картофеля. В совокупности своей они, может быть, и выражали антикрепостнические настроения, которые были характерны тогда для всех слоев населения (выразителями их, как известно, стали петрашевцы), но каждый в отдельности бунт, кроме разрушения, ничего с собой не нес.
Криминальная толпа, будь она из десятка тысяч человек, неизвестно, для чего собирается, неизвестно, куда идет, неизвестно, для чего убивает, для чего себя дает убивать, для чего разрушает все, что попадается на пути. Морально криминальная толпа беспомощна, и поэтому ее нетрудно разогнать горсткой вооруженных людей.
Сознание криминальной толпы помрачено аффектом (как сомнамбулы, по Н.Н.Баженову), и поэтому действия ее слепы и хаотичны. У криминальной толпы нет иной цели, как найти выход для нестерпимого напряжения, а когда пары спущены и пламя аффекта сбито, остается страх, продолжающий удерживать людей в толпе. Без “дерзости” и спеси криминальная толпа беспомощна.
Основные термины, в которых можно описать криминальную толпу следующие. Ажитированность – внезапно возникающее сильное беспорядочное двигательное беспокойство или даже возбуждение, часто сопровождаемое речевым возбуждением (выкрики, угрозы, оскорбления, свист, брань, улюлюканье). Разрушительные лействия в течение нескольких суток (без сна и отдыха). Прекратиться все может внезапно, сменившись вялостью, подавленностью, апатией или “скулящим страхом”, иногда – амнезией (беспамятством).
Так, в одной геологической экспедиции, работавшей в Аяно-Майском районе вдали от населенных пунктов, после нескольких дней изнурительного перехода, сопровождаемого бесчисленными укусами мошкары, у большой группы геологов возникло состояние ажитации, в которое затем включились почти все, кроме проводника, местного жителя якута, и фельдшера, 20-летней девушки, только что поступившей на работу по окончании медицинского училища. Ажитация длилась около пяти часов: с 12 дня до 17. За это время двое погибли, пятеро получили тяжелые ранения, трое из них нанесли себе увечья сами, ножами и топорами, почти все остальные получили в той или иной степени различные повреждения, в том числе и от того, что кусали друг друга. Bсe имущество экcпедиции – палатки, переносные лодки, аппаратура, кухонные принадлежности, оружие, инструменты – было уничтожено, банки и пакеты с продуктами были разбросаны.
“Все это происходило, как в кино”,– вспоминает фельдшер. “Как во сне или спьяну”, – подтверждает проводник. Они были разделены буйствующей толпой и наблюдали ее из разных точек. Никто из бесновавшихся не обращал на них ни малейшего внимания, хотя спрятаться им было негде. Вероятно, сознание буйствующих было сужено, так что и девушка, и проводник просто не попадали в поле их зрения.
Успокаивались постепенно, в течение получаса; крик и ругань сменились стонами, всхлипываниями, причитаниями. Полностью очнувшись, не могли понять, что произошло. Никто ничего не помнил. Средний возраст геологов 35 лет, треть отряда составляли женщины. Все, за исключением фельдшера, имели стаж полевых работ свыше 10 лет, алкоголь не принимали.
Импульсивное поведение и растерянность перед его нелепостью характеризуют и другой случай.
Трое солдат, первого года службы пошли в караул, получив автоматы и комплект патронов. Один из них, находясь на посту, внезапно открыл огонь по подходившим проверяющим, скосив их очередью. Быстро снял с убитых оружие и побежал “хвастаться” к двум другим, стоявшим на соих постах. Bcех троих охватило состояиие ликования и свободы. Ночью они напали на охрану склада с оружием, убили ее, захватили автомобиль, несколько ящиков с патронами, несколько автоматов и направилсь в свою казарму. Там, убив младшего офицера прикладом, взахлеб стали рассказывать другим военнослужащим о своих “подвигах” и призывать всех “подаваться в партизаны”. Так образовалась группа из одиннадцати человек, которая на двух автомобилях выехала на части. В осеннее время пять дней они скрывались в лесу, по ночам в деревнях воровали съестное. Спали мало. Энтузиазм угасал вместе с силами. На шестой день, вечером, всей гурьбой вошли, волоча за собой автоматы, в один из домов и попросили поесть. Наевшись картошки с хлебом и молоком, упали на пол и крепко уснули. Аресту не сопротивлялись. Ни один патрон израсходован не был.
Молчаливая агрессия – состояние угрюмого напряжения, по неясным каналам распространяющееся от одного человека к другому и овладевающее группой мгновенно. За короткое время этим состоянием могут быть охвачены десятки и сотни людей. Молчаливая агрессия базируется на депрессивном аффекте и разрешается серией разрушительных акций, убийством, членовредительством. Внешне эти акции могут производить впечатление целенаправленных действий, однако с исчезновением напряжения наступают растерянность, чувство общего страха перед содеянным, иногда паническое бегство, попытка толпы рассеяться. Расстройств памяти не наблюдается.
В одном исправительно-трудовом учреждении (ИТУ) внезапно возникло состояние всеобщего напряжения, охватившего заключенных без всякой причины. Двое суток стояла атмосфера тяжелой угрозы, причины которой не были ясны. Воспитатели, политработники, командование ИТУ не могли снять это напряжение, все ждали “неминуемого взрыва”, хотя обычный распорядок, в том числе трудовой, не нарушался.
На третьи сутки перед обедом в одном из цехов без всякого шума был убит инженер, что явилось словно сигналом к агрессивным действиям: в разных концах “зоны” почти одновременно были совершены попытки убийств военнослужащих – работников ИТУ и охраны. Захвачены узлы связи, автомобильный транспорт, частично оружие. Активные действия совершались стремительно, “как по единому плану”, молча – ни криков, ни ругани, ни команд, ни лишних слов, только отрывочные – “готов”, “осторожно”, “марай”, “кончено”, “дыши тише”, “отдыхай” и т.п.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Затем заключенные забаррикадировались в отдельных помещениях, разрушив там оборудование. Около трех суток практически ничего не ели и не спали, затем стали группами “сдаваться”. Были единичные попытки самоубийств и членовредительства: один заключенный отрубил себе кисть, двое вскрыли вены, один оторвал себе щипцами нос и ухо, один прибил себе гвоздем мошонку к полу. Несколько человек попытались бежать, причем совершали побег на открытой и хорошо простреливаемой местности, то есть скорее в панике или с целью быть убитыми. Все без исключения признали себя виновными и требовали “немедленного наказания – вышки!”
“Буза” и “кураж” – внезапное, по малейшему поводу или без него, возбуждение толпы, как правило, “на вербальном уровне”, то есть без разрушительных действий, характеризующееся беспорядочным разноголосым криком, руганью, угрозами, бранью, оскорблениями, издаванием различных глумливых звуков и шумов и т.п. Для состояния всеобщего возбуждения характерен смешанный аффект, экзальтация, дисфория – все кричат, каждый чего-то требует, но что точно и сам не знает, эхолалия и эхопраксия (повторение друг за другом одних и тех же слов, точно также и в отношении жестов). Высказываются какие-то мелкие обиды, наговоры, придирки, заведомо ложные обвинения того, перед кем бузят и куражатся. Это сплошь и рядом наблюдается в местах лишения свободы среди людей, по тем или иным причинам изолированных, вынужденных определенное время пребывать вместе. Точно также и среди тех, кто ощущает ущемление своих прав и свобод (геологические партии, рыболовецкие суда, туристический теплоход, база отдыха, занесенная снегом, и множество других подобных случаев, в том числе в рабочих коллективах, где задерживают зарплату и т.д.).
Кураж – та же буза, только перед конкретным или воображаемым “начальником”, чтобы “ему показать”, “заставить его себя уважать”, “быть и говорить с ним на равных” или просто обратить внимание “начальника” на свою персону. Иногда при этом отмечаются случаи разрушений имущества и членовредительства куражащегося.
“Панкизм” характеризуется беспорядочным возбуждением толпы, в буквальном смысле самооплевыванием и оплевыванием окружающих, исполнением публично скабрезных действий (обнажения, имитации или совершения публично половых актов). Нередки мелкие разрушительные действия – ломка стульев и битье посуды. Они носят характер вычурности, демонстративности, нарочитой нелепости и совершаются не для кого-то, не с целью привлечения внимания, а для себя – буйство ради буйства. Как правило, среди панкующей толпы всегда есть один или несколько человек в наркотическом состоянии, многие бывают в алкогольном опьянении (токсикоманы, кстати, никогда не панкуют). Панкующая толпа имеет опасную тенденцию вовлекать посторонних и заражать всеобщим аффектом, отличающимся мазохистско-садистскими действиями. Возможны “случайные” (“понарошку”) убийства и самоубийства, поджоги и самосожжение.
В июле 1989 г. в одном из районов Смоленской области такие “панкующиеся” жгли транспорт, в поселках Калининской и Московской областей – жгли дома, дачи. В августе этого же года панкующаяся группа пыталась устроить железнодорожную катастрофу, свалив на рельсы бетонный столб. Как признался потом один из участников: “Хотелось своими глазами увидеть, как это происходит, ведь интересно, не правда ли, как электричка, переполненная людьми, сойдет с рельсов и пойдет под откос!”
Таковы общие черты, определяющие криминальную толпу. Основная ее характеристика – спонтанность: люди объединяются как бы случайно, по незначительному поводу или мотиву. Бывает, что случайный человек втягивается в нее, как в омут, помимо воли, самим ее властно-напряженным потоком, всеобщим чрезвычайно заразительным (заразным) аффектом, внезапно передающимся постороннему при виде возбужденной толпы, эмоциональной многорукой жестикуляции, путем индукции и имитации (А.А.Ухтомский).
Криминальная толпа как стихийное явление по клиническим признакам в определенном отношении является острым массовым безумием. В.Х.Кандинский очень осторожно говорил об этом: “Заметим, что мы употребляем термин «душевное расстройство» вовсе не в том смысле, в каком обыкновенно употребляют выражение «сумасшествие». Всякое нарушение гармонии в душевной сфере, всякий случай непомерной деятельности одних сторон психической жизни в ущерб другим может быть назван душевным расстройством. Поэтому-то в действительности ни для целого общества, ни для отдельного индивидуума не существует резкой границы между нормальным и болезненным душевным состоянием. Мы надеемся показать, что корень душевных эпидемий заключается в самой психической организации человека...”.
Люди, действующие в криминальной толпе, часто испытывают самые настоящие зрительные и слуховые галлюцинации. Например, одна возбужденная группа, проводившая митинг по случаю очередной задержки зарплаты в одном из заводских клубов Москвы, в один голос утверждала, что к ним только что приезжал Б.Н.Ельцин, обещавший, что их деньги незамедлительно будут выплачены. Такие люди бывают ослеплены различного рода иллюзиями.
В криминальную толпу особенно просто и легко включаются так называемые пограничные типы с аномальными и психопатологическими характерами, истерики, невротики, олигофрены, слабоумные, социопаты. Это неслучайно, поскольку, с одной стороны, такие лица обладают повышенной степенью внушаемости, вплоть до сомнамбулизма, а с другой – являются отличными проводниками аффективного заряда и поэтому быстро индуцируют (психически заражают) других людей. Более того, в силу особенностей своего характера они являются своеобразными аккумуляторами, удерживающими аффективное напряжение. Пограничные типы не способны к самоконтролю в конкретной ситуации и не критичны по отношению к своим действиям и поступкам окружающих.
Криминальные толпы как явление (симптом) порождены процессами, происходящими в обществе, суть выражения социальной жизни. Правда, они могут возникнуть и в районах природных стихийных бедствий, но и в таких случаях они остаются сугубо социальным явлением, точнее, медикосоциальным “случаем”. И еще: криминальная толпа преступна по своим действиям, но, если так можно выразиться, не по своему составу. Это образование функциональное. Только с моральных позиций можно судить тех, кто так или иначе оказался вовлеченным в криминальную толпу, потому что не смог духовно (морально) противостоять ее воздействию. Это тема большого и серьезного исследования именно социальной медицины, поскольку ни клиницисты, ни социологи, ни криминалисты не имеют адекватных методов профилактики психических эпидемий и криминальных толп, а тем более их “лечения”.
Безусловно, преступны те, кто так или иначе способствует возникновению криминальной толпы (какими бы благими мотивами они ни руководствовались при этом), создает прямо или косвенно предпосылки для ее появления в обществе. По любым критериям они – разносчики “заразы”, создатели “инфекционного очага” – криминогенной ситуации. Прямым преступником нужно назвать всякого, кто манипулирует подобным сообществом.
Криминальная толпа по своей сути противоположна криминальной группе (банде, мафии), иначе говоря, организованной преступности, имеющей своим средством и ставящей своей целью преступление (сознательный акт). Криминальная толпа не организована, бесструктурна, вернее, ее структура своеобразна, как у шаровой молнии: есть эпицентр, ядро и оболочки. Пограничные типы составляют ядро, а социопаты – наружные оболочки. В эпицентре – психологическая пустота, в которой и находится стержневой аффект, “заряжающий” криминальную толпу. Но в это “психологическое пространство” может быть умело “вложена” программа. Тогда криминальная толпа становится управляемой (не переставая быть стихийной). Управление может осуществляться и дистанционно, в том числе и через различные средства массовой информации (СМИ), через рынок, рекламу, путем манипуляции потребительским интересом и т.д. Между криминальной толпой и криминальной группой, конечно, есть и связующие звенья, выступающие одновременно и как взаимно-переходные состояния: из криминальной группы – в криминальную толпу и обратно.
К таким переходным звеньям можно отнести, скажем, так называемых спортивных фанатов, годами мигрирующих за своей командой, а так же фанатов рок- и поп-звезд. Примером могут быть и пресловутые “казанцы”, “люберы”, “рязанцы”, “смоляничи” – группировки вооруженной молодежи, еще недавно перемещавшиеся в основном по близлежащим регионам с явно преступными целями (достоверными сведениями о том, что с ними стало, когда они выросли, мы не располагаем). С одной стороны, подобные “структуры” отличаются по многим характерным признакам от криминальной толпы. С другой – в них уже проявляется и “работает” криминальная организация, с присущей ей иерархией ролей и функций. Известно, что преступные элементы, в том числе воры “в законе”, внедряясь в ряды фанатов, молодежи с отклоняющимся поведением, формируют из них преступные группы. Поэтому стоит ли удивляться, что в нашей стране так быстро сформировалась наркомафия – организация со сложнейшей структурой и массовым кадровым аппаратом! Ведь перед этим были “казанские”, “ферганские”, “тбилисские”, “бакинские” и другие события.
Концепция ажитированной толпы как “носителя” психической эпидемии, какого бы содержания последняя ни была, складывается из индивидуально-психологических закономерностей и, пользуясь термином 3.Фрейда, психопатологии обыденной жизни, усвоенной массой. Причины помрачения массового сознания всегда объективны, но было бы ошибкой ограничивать их лишь социально-экономическими условиями.
З.Фрейд одним из первых всерьез заговорил о психопатологии обыденной жизни, об “эпидемиологии” психических расстройств. Психическая эпидемия – явление, еще далеко не изученное, но уже можно обозначить некоторые концептуальные представления о ней. Возникновение психических эпидемий является результатом различных способов воздействия на толпу. В стихийных группах реализуются следующие способы воздействия:
· Заражение с давних пор исследовалось как особый способ воздействия, определенным образом интегрирующий большие массы людей, особенно в связи с возникновением таких явлений, как религиозные экстазы, массовые психозы и т.д. Феномен заражения был известен, по-видимому, на самых ранних этапах человеческой истории и имеет многообразные проявления: массовые вспышки различных душевных состояний, возникающих во время ритуальных танцев, спортивного азарта, ситуации паники и прочее. В самом общем виде заражение можно определить как бессознательную, невольную подверженность индивида определенным психическим состояниям. Оно проявляется не через более или менее осознанное принятие какой-либо информации или образцов поведения, а через передачу определенного эмоционального состояния, или “психического настроя”. Поскольку это эмоциональное состояние возникает в массе, действует механизм многократного взаимного усиления эмоциональных воздействий общающихся людей. Индивид здесь не испытывает организованного преднамеренного давления, но просто бессознательно усваивает образцы чьего-то поведения, лишь подчиняясь ему. Эффект имеет место прежде всего в неорганизованной общности, чаще всего в толпе, выступающей своеобразным ускорителем, который “разгоняет” определенное эмоциональное состояние.
Особой ситуацией, где усиливается воздействие через заражение, является ситуация паники. Паника появляется в массе людей как определенное эмоциональное состояние, возникшее вследствие либо дефицита информации о какой-либо пугающей или непонятной новости, либо избытка этой информации. Непосредственным поводом к панике выступает некое известие, способное вызвать своеобразный шок. В дальнейшем паника набирает силу, когда включается в действие рассмотренный механизм взаимного многократного отражения. Заражение, возникающее при панике, нельзя недооценивать, в том числе и в современном обществе. Широко известен пример возникновения массовой паники в США 30 октября 1938 г после передачи, организованной радиокомпанией NBC по книге Г.Уэллса “Война миров”. Массы радиослушателей самых различных возрастных и образовательных слоев (по официальным данным около 1200000 человек) пережили состояние, близкое к массовому психозу, поверив во вторжение марсиан на Землю. Хотя многие из них точно знали, что по радио передается инсценировка литературного произведения (трижды это объяснялось диктором), приблизительно 400 тыс. человек “лично” засвидетельствовали “появление марсиан”. Это явление было специально проанализировано американскими психологами.
Паника относится к таким явлениям, которые чрезвычайно трудно поддаются исследованию. Ее нельзя непосредственно наблюдать, во-первых, потому что никогда заранее не известно время ее возникновения, во-вторых, потому что в ситуации паники весьма сложно остаться наблюдателем: в том-то ее сила и заключается, что любой человек, оказавшись “внутри” системы паники, в той или иной степени поддается ей.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

· Внушение представляет собой особый вид воздействия, а именно целенаправленное, неаргументированное воздействие одного человека на другого или на группу. При внушении осуществляется процесс передачи информации, основанный на ее некритическом восприятии. Часто всю информацию, передаваемую от человека к человеку, классифицируют с точки зрения меры активности позиции коммуникатора, различая в ней сообщение, убеждение и внушение. Именно эта третья форма информации связана с некритическим восприятием. Предполагается, что человек, принимающий информацию, в случае внушения не способен на ее критическую оценку. Естественно, что в различных ситуациях и для различных групп людей мера неаргументированности, допускающая некритическое принятие информации, становится весьма различной.
При изучении внушения установлены некоторые закономерности относительно того, в каких ситуациях и при каких обстоятельствах эффект внушения повышается. Так, если говорить не о медицинской практике, а о случаях социальной суггестии, то доказана зависимость эффекта внушения от возраста: в целом дети более поддаются внушению, чем взрослые. Точно так же в большей мере внушаемыми оказываются люди утомленные, ослабленные физически, чем обладающие хорошим самочувствием. Но самое главное заключается в том, что при внушении действуют специфические социально-психологические факторы. Так, например, в многочисленных экспериментальных исследованиях выявлено, что решающим условием эффективности внушения является авторитет суггестора, создающий особый, дополнительный фактор воздействия – доверие к источнику информации. Этот “эффект доверия” проявляется как по отношению к личности суггестора, так и по отношению к той социальной группе, которую данная личность представляет. Авторитет суггестора и в том, и в другом случаях выполняет функцию так называемой косвенной аргументации, своего рода компенсатора отсутствия прямой аргументации, что является специфической чертой внушения.
· Подражание также относится к механизмам, способам воздействия людей друг на друга, в том числе в условиях массового поведения, хотя его роль и в иных группах, особенно в специальных видах деятельности, также достаточно велика. Подражание имеет ряд общих черт с уже рассмотренными явлениями заражения и внушения, однако его специфика состоит в том, что здесь осуществляется не простое принятие внешних черт поведения другого человека или массовых психических состояний, а воспроизведение индивидом черт и образцов демонстрируемого поведения

Эксперимент Милгрэма

Выводы

По мнению Милгрэма, полученные данные свидетельствуют о наличии интересного феномена: «это исследование показало чрезвычайно сильно выраженную готовность нормальных взрослых людей идти неизвестно как далеко, следуя указаниям авторитета».

Описание эксперимента

Участникам этот эксперимент был представлен как исследование влияния боли на память. В опыте участвовали экспериментатор, испытуемый и актёр, игравший роль другого испытуемого. Заявлялось, что один из участников («ученик») должен заучивать пары слов из длинного списка, пока не запомнит каждую пару, а другой («учитель») — проверять память первого и наказывать его за каждую ошибку всё более сильным электрическим разрядом.

В начале эксперимента роли учителя и ученика распределялись между испытуемым и актёром «по жребию» с помощью сложенных листов бумаги со словами «учитель» и «ученик», причём испытуемому всегда доставалась роль учителя. После этого «ученика» демонстративно привязывали к креслу с электродами. «Учитель» получал «демонстрационный» удар напряжением 45 В.

«Учитель» уходил в другую комнату и садился за стол перед прибором-генератором. Генератор представлял собой ящик, на лицевой панели которого были размещены 30 переключателей от 15 до 450 В, с шагом в 15. Экспериментатор поясняет «учителю», что при нажатии на каждый из переключателей к ученику подводится соответствующее напряжение, при отпускании переключателя действие тока прекращается. Нажатый переключатель остаётся в нижнем положении, чтобы «учитель» не забывал, какой выключатель был уже нажат, а какой нет. Над каждым переключателем написано соответствующее ему напряжение, кроме того, группы выключателей подписаны поясняющими фразами: «Слабый удар» (англ. Slight Shock), «Умеренный удар» (англ. Moderate Shock), «Сильный удар» (англ. Strong Shock), «Очень сильный удар» (англ. Very Strong Shock), «Интенсивный удар» (англ. Intense Shock), «Крайне интенсивный удар» (англ. Extreme Intensity Shock), «Опасно: труднопереносимый удар» (англ. Danger: Severe Shock). Последние два переключателя графически обособлены и помечены «X X X». Панель прибора изготовлена в высоком качестве, имеются надписи о назначении (генератор 15—450 В) и производителе (Type ZLB, Dyson Instrument Company, Waltham, Mass.), на панели имеется стрелочный вольтметр. Нажатие переключателей сопровождалось загоранием соответствующих лампочек, а также жужжанием и щелчками реле. Иными словами, прибор производил серьёзное впечатление реального, не давая повода сомневаться в подлинности эксперимента.

После инструктажа начинался эксперимент, и «учитель» зачитывал «ученику» список ассоциативных пар слов, которые «ученик» должен был запомнить. Затем «учитель» зачитывал первое слово из пары и четыре варианта ответа. «Ученик» должен был выбрать правильный вариант и нажать соответствующую ему одну из четырёх кнопок, находящихся у него под рукой. Ответ ученика отображался на световом табло перед учителем. В случае ошибки «учитель» сообщал, что ответ неверен, сообщал, удар каким напряжением получит «ученик», нажимал на кнопку, якобы наказывающую «ученика» ударом тока и затем сообщал правильный ответ. Начав с 15 В, «учитель» с каждой новой ошибкой должен был увеличивать напряжение с шагом в 15 В вплоть до 450 В. При достижении 450 В экспериментатор требовал, чтобы «учитель» продолжал использовать последний выключатель (450 В). После трёхкратного использования последнего переключателя эксперимент прекращался.

На самом деле актёр, игравший «ученика», только делал вид, что получает удары, ответы ученика были стандартизованы и подбирались таким образом, чтобы в среднем на каждый верный ответ было три ошибочных. Таким образом, когда «учитель» дочитывал вопросы до конца первого листа, ученику назначался удар в 105 В, после этого «учитель» брал второй лист, а экспериментатор просил начинать снова с 15 В, и, достигнув конца листа, начинать читать вопросы сначала, пока ученик не выучит все пары. Этим самым «учителю» давалась возможность освоиться и привыкнуть к своим обязанностям, кроме того явно показывалось, что эксперимент не прекратится при достижении конца перечня вопросов.

Если испытуемый проявлял колебания, то экспериментатор требовал продолжения одной из предопределённых фраз[1]:

«Пожалуйста, продолжайте» (англ. Please continue/Please go on);
«Эксперимент требует, чтобы вы продолжили» (англ. Experiment requires that you continue);
«Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжили» (англ. It is absolutely essential that you continue);
«У вас нет другого выбора, вы должны продолжать» (англ. You have no other choice, you must go on).

Эти фразы произносились по порядку, начиная с первой, когда «учитель» отказывался продолжать эксперимент. Если «учитель» продолжал отказываться, произносилась следующая фраза из списка. Если «учитель» отказывался после 4-й фразы, эксперимент прерывался. Кроме того, были две специальные фразы. На случай, если испытуемый спрашивал, не получит ли ученик повреждений, экспериментатор отвечал: «Несмотря на то что удары током могут быть болезненны, они не приведут к долговременным повреждениям тканей» (англ. «Although the shock may be painful, there is no permanent tissue damage»). Если испытуемый обращал внимание на то, что ученик отказывается продолжать, экспериментатор отвечал: «Нравится ли ученику это, или нет, вы должны продолжать, пока он не выучит правильно все пары слов» (англ. «Whether the learner likes it or not, you must go on until he has learned all the word pairs correctly»). По ходу эксперимента в фильме Милгрэма видно, что экспериментатор при необходимости использовал и иные фразы, например, заверял, что он сам несёт ответственность, если с учеником что-либо случится. При этом, однако, экспериментатор никак не угрожал сомневающимся «учителям».

Участники получали денежное вознаграждение в размере 4,5 доллара за участие в эксперименте, однако перед началом экспериментатор предупреждал, что деньги выплачиваются за приход в лабораторию, и они останутся у испытуемых вне зависимости от того, что произойдёт дальше. Однако проведённые исследования на 43 субъектах, участвовавших без вознаграждения, но являющихся студентами того же Йельского университета, показали схожие результаты[1].


Результаты

В одной серии опытов основного варианта эксперимента 26 испытуемых из 40, вместо того чтобы сжалиться над жертвой, продолжали увеличивать напряжение (до 450 В) до тех пор, пока исследователь не отдавал распоряжение закончить эксперимент. Лишь пятеро испытуемых (12,5 %) остановились на напряжении в 300 В, когда от жертвы появились первые признаки недовольства (стук в стену) и ответы перестали поступать. Ещё четверо (10 %) остановились на напряжении 315 В, когда жертва второй раз стучала в стену не давая ответа. Двое (5 %) отказались продолжать на уровне 330 В, когда от жертвы перестали поступать как ответы, так и стуки. По одному человеку — на трёх следующих уровнях (345, 360 и 375 В). Оставшиеся 26 из 40 дошли до конца шкалы.

Сообщение от Прусяночка

Эксперимент Милгрэма

Выводы

По мнению Милгрэма, полученные данные свидетельствуют о наличии интересного феномена: «это исследование показало чрезвычайно сильно выраженную готовность нормальных взрослых людей идти неизвестно как далеко, следуя указаниям авторитета».

Описание эксперимента

Участникам этот эксперимент был представлен как исследование влияния боли на память. В опыте участвовали экспериментатор, испытуемый и актёр, игравший роль другого испытуемого. Заявлялось, что один из участников («ученик») должен заучивать пары слов из длинного списка, пока не запомнит каждую пару, а другой («учитель») — проверять память первого и наказывать его за каждую ошибку всё более сильным электрическим разрядом.

В начале эксперимента роли учителя и ученика распределялись между испытуемым и актёром «по жребию» с помощью сложенных листов бумаги со словами «учитель» и «ученик», причём испытуемому всегда доставалась роль учителя. После этого «ученика» демонстративно привязывали к креслу с электродами. «Учитель» получал «демонстрационный» удар напряжением 45 В.

«Учитель» уходил в другую комнату и садился за стол перед прибором-генератором. Генератор представлял собой ящик, на лицевой панели которого были размещены 30 переключателей от 15 до 450 В, с шагом в 15. Экспериментатор поясняет «учителю», что при нажатии на каждый из переключателей к ученику подводится соответствующее напряжение, при отпускании переключателя действие тока прекращается. Нажатый переключатель остаётся в нижнем положении, чтобы «учитель» не забывал, какой выключатель был уже нажат, а какой нет. Над каждым переключателем написано соответствующее ему напряжение, кроме того, группы выключателей подписаны поясняющими фразами: «Слабый удар» (англ. Slight Shock), «Умеренный удар» (англ. Moderate Shock), «Сильный удар» (англ. Strong Shock), «Очень сильный удар» (англ. Very Strong Shock), «Интенсивный удар» (англ. Intense Shock), «Крайне интенсивный удар» (англ. Extreme Intensity Shock), «Опасно: труднопереносимый удар» (англ. Danger: Severe Shock). Последние два переключателя графически обособлены и помечены «X X X». Панель прибора изготовлена в высоком качестве, имеются надписи о назначении (генератор 15—450 В) и производителе (Type ZLB, Dyson Instrument Company, Waltham, Mass.), на панели имеется стрелочный вольтметр. Нажатие переключателей сопровождалось загоранием соответствующих лампочек, а также жужжанием и щелчками реле. Иными словами, прибор производил серьёзное впечатление реального, не давая повода сомневаться в подлинности эксперимента.

После инструктажа начинался эксперимент, и «учитель» зачитывал «ученику» список ассоциативных пар слов, которые «ученик» должен был запомнить. Затем «учитель» зачитывал первое слово из пары и четыре варианта ответа. «Ученик» должен был выбрать правильный вариант и нажать соответствующую ему одну из четырёх кнопок, находящихся у него под рукой. Ответ ученика отображался на световом табло перед учителем. В случае ошибки «учитель» сообщал, что ответ неверен, сообщал, удар каким напряжением получит «ученик», нажимал на кнопку, якобы наказывающую «ученика» ударом тока и затем сообщал правильный ответ. Начав с 15 В, «учитель» с каждой новой ошибкой должен был увеличивать напряжение с шагом в 15 В вплоть до 450 В. При достижении 450 В экспериментатор требовал, чтобы «учитель» продолжал использовать последний выключатель (450 В). После трёхкратного использования последнего переключателя эксперимент прекращался.

На самом деле актёр, игравший «ученика», только делал вид, что получает удары, ответы ученика были стандартизованы и подбирались таким образом, чтобы в среднем на каждый верный ответ было три ошибочных. Таким образом, когда «учитель» дочитывал вопросы до конца первого листа, ученику назначался удар в 105 В, после этого «учитель» брал второй лист, а экспериментатор просил начинать снова с 15 В, и, достигнув конца листа, начинать читать вопросы сначала, пока ученик не выучит все пары. Этим самым «учителю» давалась возможность освоиться и привыкнуть к своим обязанностям, кроме того явно показывалось, что эксперимент не прекратится при достижении конца перечня вопросов.

Если испытуемый проявлял колебания, то экспериментатор требовал продолжения одной из предопределённых фраз[1]:

«Пожалуйста, продолжайте» (англ. Please continue/Please go on);
«Эксперимент требует, чтобы вы продолжили» (англ. Experiment requires that you continue);
«Абсолютно необходимо, чтобы вы продолжили» (англ. It is absolutely essential that you continue);
«У вас нет другого выбора, вы должны продолжать» (англ. You have no other choice, you must go on).

Эти фразы произносились по порядку, начиная с первой, когда «учитель» отказывался продолжать эксперимент. Если «учитель» продолжал отказываться, произносилась следующая фраза из списка. Если «учитель» отказывался после 4-й фразы, эксперимент прерывался. Кроме того, были две специальные фразы. На случай, если испытуемый спрашивал, не получит ли ученик повреждений, экспериментатор отвечал: «Несмотря на то что удары током могут быть болезненны, они не приведут к долговременным повреждениям тканей» (англ. «Although the shock may be painful, there is no permanent tissue damage»). Если испытуемый обращал внимание на то, что ученик отказывается продолжать, экспериментатор отвечал: «Нравится ли ученику это, или нет, вы должны продолжать, пока он не выучит правильно все пары слов» (англ. «Whether the learner likes it or not, you must go on until he has learned all the word pairs correctly»). По ходу эксперимента в фильме Милгрэма видно, что экспериментатор при необходимости использовал и иные фразы, например, заверял, что он сам несёт ответственность, если с учеником что-либо случится. При этом, однако, экспериментатор никак не угрожал сомневающимся «учителям».

Участники получали денежное вознаграждение в размере 4,5 доллара за участие в эксперименте, однако перед началом экспериментатор предупреждал, что деньги выплачиваются за приход в лабораторию, и они останутся у испытуемых вне зависимости от того, что произойдёт дальше. Однако проведённые исследования на 43 субъектах, участвовавших без вознаграждения, но являющихся студентами того же Йельского университета, показали схожие результаты[1].


Результаты

В одной серии опытов основного варианта эксперимента 26 испытуемых из 40, вместо того чтобы сжалиться над жертвой, продолжали увеличивать напряжение (до 450 В) до тех пор, пока исследователь не отдавал распоряжение закончить эксперимент. Лишь пятеро испытуемых (12,5 %) остановились на напряжении в 300 В, когда от жертвы появились первые признаки недовольства (стук в стену) и ответы перестали поступать. Ещё четверо (10 %) остановились на напряжении 315 В, когда жертва второй раз стучала в стену не давая ответа. Двое (5 %) отказались продолжать на уровне 330 В, когда от жертвы перестали поступать как ответы, так и стуки. По одному человеку — на трёх следующих уровнях (345, 360 и 375 В). Оставшиеся 26 из 40 дошли до конца шкалы.

Знаешь?
http://forum.arhum.ru/forum/showpost...11&postcount=9
А ещё:
Ссылку на этот опыт мне давала Капля. Притом с намёком на нашу группу....
«Подчинение авторитету: экспериментальное исследование»
и ещё Список классических экспериментов в психологии

Изучение беспомощности

Первые свои психологические эксперименты Селигман провёл в Университете Пенсильвании в 1967 году, чтобы понять, как лечить депрессию. В ходе специальных экспериментов он с коллегами обнаружил, что собаки, которые получали лёгкий разряд тока, не пытаются убежать, если видят, что всё равно получат его. Позднее Селигман провёл подобный эксперимент с людьми, только вместо тока он использовал шум. И большинство людей точно также быстро становились беспомощными перед экспериментатором и не пытались ничего сделать, чтобы что-то изменить.

Позже оказалось, что как собаки, так и люди вели себя беспомощно в одной ситуации — после нескольких безуспешных попыток избежать неприятной ситуации, — даже когда человек ещё может что-то изменить. Селигман наблюдал подобное поведение у пациентов с депрессией и решил, что клиническая депрессия связана именно с нежеланием человека что-либо предпринимать для улучшения своего состояния. Этот феномен он назвал «синдромом выученной беспомощности». Чтобы вызвать синдром выученной беспомощности в легкой форме, достаточно нескольких минут[1].

Однако не все участники эксперимента прекращали борьбу после нескольких неудач. Некоторые из участников вновь и вновь, несмотря на неудачи, пытались избавиться от шума. Именно они и заинтересовали Селигмана, который решил понять, чем же они отличаются от остальных. Так Селигман пришёл к открытию «феномена сознательного оптимизма», — способности человека влиять на своё мышление и через него — на своё поведение.

Сообщение от БодхиСатва Феникс

вопрос то, ЧТО ответил? ЗА ЧТО она тебя отправила в бан?

Я поищу или постараюсь вспомнить.
мне тоже было интересно.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

про прикосновения
http://boltai.com/g/vforme/topics/43...id=43711181137