о психологии, психологах, психотерапевтах ...

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

«Пожалуйста, не говори со мной о «чистой осознанности» или «проживании в абсолюте». Я хочу посмотреть, как ты относишься к своему партнеру.
К своим детям, родителям, к своему драгоценному телу.
Пожалуйста, не читай мне лекцию об иллюзии отдельного я или о том, как ты достиг постоянного блаженства всего за 7 дней.
Я хочу почувствовать неподдельное тепло, исходящее из твоего сердца.
Я хочу услышать, как хорошо ты умеешь слушать.
Воспринимать информацию, которая не соответствует твоей личной философии.
Я хочу посмотреть, как ты общаешься с людьми, которые не согласны с тобой.
Не говори мне, что ты пробудился и свободен от эго.
Я хочу узнать тебя вне слов.
Я хочу знать, как ты себя чувствуешь, когда тебя настигают несчастья.
Если ты можешь полностью погрузиться в боль и не притворяться неуязвимым.
Если ты чувствуешь свой гнев, но не идешь в насилие.
Если ты можешь спокойно допустить переживание своего горя, не став его рабом.
Если ты можешь чувствовать свой позор, и не позорить других.
Если ты можешь облажаться и признать это.
Если ты можешь сказать «прости» и действительно иметь это в виду.
Если ты можешь быть полностью человеком в своей восхитительной божественности.
Не говори со мной о своей духовности, дружище.
Мне это не так интересно.
Я просто хочу встретиться с ТОБОЙ.
Познать твое драгоценное сердце.
Понять прекрасного человека, борющегося за свет.
До слов «о духовном человеке». До всех искусных слов».
Джефф Фостер

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Фастфуд-психология: Почему майндфулнесс не решит ваших проблем

Close your mind


Share
Psychology

Майндфулнесс — техника осознанного присутствия, которую активно предлагают психологи, коучи и работодатели. И преподносят этот вид медитации как панацею от всех проблем: сосредоточьтесь на текущем моменте — и ваша жизнь магически переменится к лучшему, ведь корень проблем кроется в вашего отношении к жизни. Но так ли это на самом деле?
Свое победное шествие по планете майндфулнесс начал с обложки Time в 2014 году: красивая блондинка и надпись «Осознанная революция» (Mindful revolution). Теперь адептами майндфулнесс являются не только знаменитости вроде Опры Уинфри: на Всемирный экономический форум в Давос начали приезжать именитые коучи и буддийские монахи, чтобы рассказать самым успешным СЕО, что только эта техника, вернее, философия, способна привести мир к процветанию и может искоренить человеческие страдания.

Действительные заслуги

Майндфулнесс был позаимствован из буддизма. Его родоначальником считается Джон Кабат-Зинн, который утверждает, что «все общество страдает от синдрома дефицита внимания». Иными словами, мы часто заняты «прокручиванием» старых неудач и страхов, глядя в будущее и таким образом лишаем себя и радости пребывания в настоящем моменте и многих новых возможностей, которых мы просто не замечаем. Нам некогда объективно оценить ситуацию, некогда проявить эмпатию к другим людям, да и к себе самим. Достаточно научиться фокусировать внимание на происходящем — и большая часть стресса исчезнет, уменьшится тревожность, улучшатся наши отношения с окружающими, в жизни наступит гармония.
Отрицать терапевтический эффект майндфулнесс на отдельно взятого человека не стоит, это действительно полезная практика, многими исследованиями доказана ее эффективность. Но ведь меняя отношение к ситуации, реагируя стоически, мы ничего не делаем с самой ситуацией. Тут мы имеем ввиду разного рода несправедливости и ужасы этого мира, они ведь остаются, независимо от того, меняем ли мы к ним отношение, или нет. Майндфулнесс просто-напросто уводит нас от необходимости действовать. И это не панацея вовсе, а просто тренировка концентрации, инструмент самодисциплины, не больше.

Поэтому призывать людей к спокойствию — это помогать им справляться с проблемами, но не бороться с самой проблемой. А ведь система далеко не идеальна.

Фастфуд-психология

Буддийский учитель и психотерапевт Майлз Нил считает, что майндфулнесс был выделен как техника из буддийского учения, но в то же время он лишен всех остальных принципов буддизма. Поэтому и дает облегчение на короткий период времени, но не предлагает долгосрочных решений. Как и фастфуд. McMindfulness — так называет популярную философию доктор Нил (по аналогии с McDonalds — прим. ред.).
Основатель McDonalds Рэй Крок сначала создал один ресторан «быстрой еды»: он дал занятым американцам возможность тратить меньше времени на обеды, применив в своих ресторанах принципы автоматизации, стандартизации и дисциплины. А затем он создал франшизу, которая стала империей и целой идеологией. Сейчас мы точно знаем, что фастфуд не может быть нормальной системой питания на всю жизнь.
Точно так же поступил Джон Кабат-Зинн: сначала принес эту практику пациентам, помогая им справляться с физическими и психологическими страданиями. Затем он разработал 8-недельный курс майндфулнесс и сертифицировал преподавателей при своем центре в Массачуссетсе. Этот курс, названный «Уменьшение стресса на основе майндфулнесс» (Mindfulness-based stress reduction — MBSR), стал программой, которую внедрили на рабочих местах и в учебных заведениях. А дальше Кабат-Зинн предложил называть свою технику «светской духовностью». То есть, он расценивает технику медитации как своего рода новую религию, которая бы учила нас не выносить оценочных суждений.
Точно так же, как бургеры и картошка одинаковы по всему миру, так и программа майндфулнесс не учитывает контекста разных стран, менталитетов, психотипов и т.д. И там, где плохо устроено общество, она просто учит людей терпеть. Да, майндфулнесс помогает индивидуумам успокоить тревожность и стресс, но как массовая идеология он имеет очень сомнительную ценность.

Нас должно устраивать все, кроме нашего отношения к чему-либо? Серьезно?

Почему майндфулнесс популярен

Работодатели и корпорации подхватили идею майндфулнесс потому, что она позволяет сотрудникам лучше концентрироваться на выполнении работы и эффективно выкладываться на протяжение недели. Если бы данная техника была по-настоящему революционной, как заявлялось, она бы твердила об «обязанности быть счастливым». Вместо этого она помогает людям справляться с теми токсичными условиями, в которых им приходится жить и работать, однако ничего не предлагает делать с самими условиями. Иными словами, благодаря технике мы продуктивнее эксплуатируем самих себя.

Майндфулнесс говорит о внутренней свободе, об индивидуальной свободе, но не говорит ничего о гражданской ответственности, о коллективной осознанности. Многим людям это и не интересно, поэтому продавать «индивидуальное счастье» легче, чем поднимать вопросы о социальной справедливости или таких глобальных проблемах, как загрязнение окружающей среды.

Индустрия майндфулнесс — это оборот, оцениваемый в $4 млрд. На Amazon продается 60 тыс. книг, в названиях которых как-то обыграно слово «майндфулнесс». А кроме книг есть воркшопы, курсы, мобильные приложения, онлайн- и печатные журналы, а еще есть мерч — подушки, коврики, браслеты и прочее.
Позиционируемый как неинвазивная практика, майндфулнесс просачивается в умы и структуры: от компаний до военных частей и школ. Нам говорят, что с капитализмом все в порядке, что рынок сам регулирует отношения в обществе, что это идеальный расклад для создания общества равных возможностей, а вот государства и разные там неправительственные организации только мешают рынку «правильно руководить». На самом деле, это очень опасная мысль. Потому что ни майндфулнесс, ни любая другая психологическая индивидуальная практика не поставят людей в равные условия, если рынок не будет регулироваться законами, защищающими самых слабых.

Рынок, на логику которого полагается общество, очень быстро освоит «социальный дарвинизм»: выживает сильнейший, а кто не выжил — тот сам виноват.

Словенский философ Славой Жижек анализировал глобальный тренд майндфулнесс и пришел к такому выводу: «Майндфулнесс устанавливается как доминирующая идеология глобального капитализма, благодаря ему люди полностью включены в динамику капиталистических отношений, сохраняя видимость психологического здоровья».
Да, сам по себе майндфулнесс не является жестоким. Жестокость в том, что майндфулнесс направляется сильными мира сего на поддержание статуса-кво при использовании языка трансформации: станьте сильнее, устойчивее, радостнее и будешь победителем. Жестокость еще и в том, что глобальный неолиберализм делит мир на победителей и проигравших, заставляет верить в то, что успех — заслуга лишь личных трансформаций вне общества, которое, с помощью майндфулнесс, учит нас игнорировать.
По материалам: theguardian.com

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Как психологи обманывают сами себя




Дерево и небоДля тех кому интересней получать информацию в формате видео, мотайте сразу в конец.
Ознакомившись с различными блогами психологов, я столкнулась с удивительным явлением. Если психолог испытывает определённые чувства к комментирующему его посты или видео, то чувства психолога априори считаются объективными, прозрачными, отражающими истину в последней инстанции. Если сам психолог проявляет агрессию, то это означает либо отстаивание своих личностных границ, либо проявление аутентичности, может означать вызов черствому миру, смелость быть несовершенным, попытка научить других, или «снять корону» с хэйтеров и троллей, то есть всё что угодно, но с положительным подтекстом. Если же такой психолог ощутит агрессию, направленную на него, значит, во-первых, эта агрессия точно наличествует, а во-вторых, она обязательно неуместна, ведь либо человек пишет анонимно, либо не обладает нужными степенями и образованиями, чтобы писать замечания, либо просто проецирует свои ситуации, не отражающие действительность.
И что же это значит? Неужели действительность может быть явлена исключительно данному психологу во всей своей полноте? Где же объективность? Неужели психологическое образование действует как амулет, защищая психолога от проекций, сглаза и любых когнитивных искажений?
Приведу очень примерный диалог. Психолог публично в видео, находящемся в открытом пространстве для всех, рассказывает, что одна клиентка пришла к ней и молчала на сессии, а что значит молчание? Молчание клиента по мнению данного популярного психолога означает нежелание меняться, это неуважение к психологу, в конце концов. А вот "Зиночка", присутствующая на вебинаре молодец, всегда богатый материал приносит на сессию, радость для психолога - отмечает данный психолог. Комментатор на ютюбе под вебинаром пишет, что обвинять клиента в молчаливости не этично, так как его молчаливость может значить не только нежелание работать с психологом, но и быть следствием недоверчивости, тяжёлого предыдущего опыта. Психолог пустилась в рассуждения в стиле: «Я-то смотрю Вы свой блог не смогли завести, а значит для Вас это слишком сложно, и компетенции у Вас соответствующей я не вижу, и как себя вести с такими вот клиентами Вы знать не можете».
Приведённая ситуация осложняется публичностью. Этикет в интернет-пространстве ещё не выработан, а медийность подстрекает человека показывать острые углы своей личности. Но! Всё же давайте разбираться!
Правомерна ли уверенность психолога (или любого другого человека) в собственных чувствах? Расскажите мне, пожалуйста, где выдают сертификаты, гарантирующие, что я могу опираться на свои чувства? Я хочу сходить и получить такой.
И я сейчас не собираюсь отнимать у людей их субъективное право на собственные интерпретации реальности, но хочу поразмышлять над правомерностью считать мир таким, какой он мне кажется. Например, всегда ли объективны наши негативные чувства в ответ на критические замечания? Почему собственная агрессия рассматривается как нормальная реакция на текущую ситуацию, а чужая агрессия (заключающаяся в молчании или злых комментариях, например) воспринимается как необоснованная или как следствие чужих психологических проблем или чужих проекций?
Есть такое понятие в психологии – контрперенос – это чувства и в тоже время сознательные и бессознательные реакции терапевта на поведение и слова анализируемого. Изначально Фрейд определял контрперенос как помеху анализу, но в современной практике контрперенос – это рабочий инструмент терапевта. Опираясь на свои чувства, психолог может определить состояние клиента. Это прекрасная техника, если знать о побочных эффектах.
Я придумала одну метафору, мне кажется она удачной. Человека можно представить как высокочувствительный прибор, воспринимающий сигнал извне и преобразующий его в эмоционально окрашенный смысл. Когда Вы слышите слова, произносимые другим человеком, Вы всегда соотносите эти слова с теми смыслами, которые присущи Вашему личному мировоззрению. Восприятие слов пропускается через Ваш уникальный жизненный опыт, натыкается на лично Ваших тараканов, триггерит и продуцирует эмоциональную реакцию. А с другой стороны Вы пропускаете речь другого человека через Ваши знания о нём. Вы знаете этого человека и понимаете смысл, который он вкладывает в эти слова. Вы считываете его невербальные сигналы, которые также дают Вам информацию о смысле сказанных слов. Даже если Вы не всё сознаёте, это не значит, что Вы не воспринимаете, но в этом случае Вы спишете свои ощущения на интуицию или опыт.
Таким образом, человек «как прибор» воспринимает всегда смешанный сигнал, состоящий из двух частей. Одна часть относится всегда к воспринимающему, к его субъективному, а другая часть относится к говорящему, а значит в контексте межличностного общения является объективной информацией.
Если человек хорошо знает самого себя, то он сможет вычесть «свой сигнал» из общего, как вычитают базовый спектр из общего спектра. Чем лучше человек знает себя, тем больше шансов у него видеть мир объективно. Но, возможно ли, полностью исключить собственную субъективность? – насколько я понимаю, нет.
Подвох заключается в том, что при общении все люди получают смешанные сигналы, при этом не осознавая большую часть получаемой информации.
У нас есть надежда, и только надежда, что психолог – это тот человек, который в аналитической ситуации, то есть в процессе терапии, может видеть мир другого человека более объективно за счёт того, что ранее он прошёл собственную терапию и хорошо понимает себя.
Да… так много умных слов, и всё это было лишь для того чтобы объяснить, что нельзя делать далеко идущие выводы по комментариям в интернете…
Проблема в том, что погрузившись в психологию, оперевшись на собственные чувства, и научившись видеть проекции у других людей, можно возгордиться начать видеть то, чего нет в других людях, и не видеть того, что есть в самом себе.
Если Вам интересны мои размышления об этом, то смотрите видеоролик:













https://www.youtube.com/watch?v=4UxmVvGlIQY

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Психотерапия — не то, чем кажется. Почему не стоит ждать от терапевта чудесного решения всех своих проблем

Психотерапия наконец перестала считаться стыдным занятием. Но пошел обратный процесс: идеализация. Терапия обрастает мифами о чудесных исцелениях, а к популярным психологам порой относятся как религиозным гуру. Специально для «Ножа» практикующий психолог-психоаналитик и ведущая телеграм-канала «Записки злого терапевта» Елизавета Мусатова рассказала о том, с какими разочарованиями могут столкнуться те, кто ждет от терапии магии и решения всех проблем.

«Обмолвитесь на вечеринке: „Мой терапевт говорит…“ — и до конца вечера больше ни слова не скажете. Все вокруг будут встревать в беседу, чтобы поделиться, а что же говорит их терапевт», — иронически пишет профессор философии Лу Маринофф.
The Wall Street Journal называет миллениалов (людей, чье взросление пришлось на рубеж веков) поколением терапии. Речь, конечно, об американских реалиях, но похожая тенденция есть и в России. Даже на постсоветском пространстве работа с психотерапевтом уже не воспринимается как признак психического расстройства, проявление недостойной слабости или потакание причудливой прихоти. Мысль о том, что в жизненном кризисе нормально обратиться к психологу, становится привычной.
Более того, из кризисной меры психотерапия превращается в привычную — если не обыденную — составную образа жизни наравне с йогой, медитацией и здоровым питанием. Рекламные тексты, блоги психологов и книги в жанре «селф-хелп» создают и поддерживают образ психологической помощи как чего-то утилитарного, практичного и безусловно полезного: два раза в день нужно чистить зубы и принимать душ, ну а раз в неделю — приезжать в кабинет терапевта на психологическую гигиену.
В то же время стали распространяться представления о психотерапевте как о мудром наставнике или «правильном» родителе: том, кто изменит жизнь своего клиента чуть ли не волшебным образом.

Да и не кажется ли вам, что «а вот мой терапевт считает…», подозрительно похоже звучит на «а наш пастор говорит…», которое можно услышать от религиозных друзей?
Если вы разделяете подобные фантазии о психотерапии, скорее всего, реальность вас удивит. Потому что терапия — не волшебство и не предполагает чудесного исцеления. Человеку, который идеализирует терапию, очень быстро начнет казаться, что с ней что-то «не так».
Вот шесть основных «не так», с которыми вам придется столкнуться.
1. Терапия — это отношения, и их тоже надо «строить»

Никто не приходит в новые отношения с чистого листа — у всех нас есть ожидания. Психолога чаще всего наделяют ожиданиями от родительской фигуры. Клиент бессознательно ждет, что встретится на сессии либо с идеальным родителем (теплым, безусловно любящим и всегда идущим навстречу), либо с одним из взрослых из его детства: холодны и отстраненным; гиперопекающим; несамостоятельным и слабым или суровым и наказывающим.
Если вы ждете от терапевта, что он будет для вас идеальным родителем, который всему научит и защитит от злого мира, то скоро обнаружите, что на самом деле это обычный живой человек, который может ошибаться, не иметь ответов на все вопросы, быть растерянным и не знать, что делать (да, такое бывает), или ненамеренно ранить словом. И это будет ужас.

Когда ожидания от терапии не оправдываются, клиент может испытывать возмущение, растерянность, злость, разочарование. И сомнения: может быть, нужно обратиться к другому специалисту? Или терапия — вообще не мое?
Между тем эти ожидания и чувства, которые в связи с ними испытывает человек, — ценный материал для анализа. Вместо того, чтобы бросить процесс, не собрав его плодов, лучше провести открытый разговор с психологом о своих чувствах. Исследуя неидеальность терапевта, человек начинает с большим принятием относиться к собственным ошибкам, растерянности, незнанию. Оказывается, так можно, и в этом нет ничего страшного, но, чтобы это узнать, нужно пройти через собственные чувства.
Если же вы бессознательно ждете от терапевта, что он будет похож на неидеальных взрослых из вашего детства, то можете обнаружить, что отношения с людьми в вашей взрослой жизни совершенно не обязаны быть похожими на опыт взаимодействия с родителями.

Например, терапевту можно говорить «нет» (а затем учиться делать это в жизни за пределами кабинета). И это ужасно страшно: что, если он сейчас разозлится и выгонит вон? Можно поделиться чем-то жгуче стыдным и вдруг обнаружить, что за это не отругают, а посмотрят с сопереживанием — это тоже страшно, вдруг обманут и сделают больно в ответ? Можно злиться на терапевта, и он это не только выдержит, но и сможет обсудить эту злость вместо того, чтобы потребовать «прекратить немедленно и вести себя хорошо».
Впрочем, на словах это звучит легко, а на деле бывает очень нелегко поделиться такими переживаниями. Более того, трудно может быть признаться самому себе, что они есть, особенно если на них с детства есть запрет.

Например, если в детстве вам внушали, что ваши злость или страх — это что-то плохое, нужно быть умницей и хорошо себя вести, «а то отдадим тебя вон тому дяде». В таком случае вы, скорее всего, будете бессознательно избегать этих чувств. В терапии это, опять же, может проявиться в сопротивлении: решении сменить специалиста, бросить. Или в саботаже, когда человек начинает систематически пропускать, отменять или переносить сессии.
Решение здесь такое же, как и выше: обсудить переживания с терапевтом (впрочем, он и сам может обратить ваше внимание на частые пропуски и предложить выяснить, что же присходит). Тогда можно, наконец, признать свои чувства и прожить их.
2. Десяти сессий не хватит

Возможно, самым большим разочарованием в терапии становится этап, который напоминает старый анекдот про первоклассника Вовочку: он ушел на линейку радостный и с букетом гладиолусов, а вернулся мрачный, возмущенно спрашивая родителей, почему его не предупредили, что эта волынка на одиннадцать лет.
В 2016 году Сообщество по развитию психотерапии опубликовало статистику клиентских ожиданий. Большинство ожидает успешного решения проблемы за 9 сессий. Однако в большинстве же случаев 9 сессий не хватает, и вот почему.

Обычно то, что клиент зовет «проблемой» и с чем приходит на терапию — только симптом. Примерно как если человек обратился к врачу по поводу высокой температуры, а дело оказалось в вирусной инфекции. Можно сбивать симптом, а можно работать с первопричиной.
А вот еще что интересно


Для работы с симптомом действительно может хватить 15–20 сессий — в среднем, по данным Американской психологической ассоциации, столько времени нужно 50 % клиентов, чтобы почувствовать значительное улучшение или полное прекращение симптома. Например, человек обратился по поводу кризиса в отношениях и за несколько месяцев работы с психологом лучше осознал свои потребности и научился не только сообщать о них партнеру, но и искать разные способы удовлетворения — словом, стал лучше справляться.
А вот чтобы разобраться с глубинными причинами своих переживаний и поведения, чтобы добиться устойчивых изменений на системном уровне (то есть со временем чувствовать и вести себя иначе), придется обратиться к предыдущему жизненному опыту.
Ведь проблема не существует сама по себе, а является фрагментом пазла из личной истории, склада личности, а также жизненных обстоятельств и влияния среды. Да и складывалась система годами — можно ли верить, что для перестройки хватит нескольких недель?

Недостаточно осознать, с чем связана проблема, выполнить десяток упражнений и освоить несколько техник. И осознание этого факта дается непросто. В этот момент могут начаться сомнения: может, психолог нарочно всё усложняет, чтобы подольше тянуть деньги? Или он не такой уж профессионал, кто-то другой справился бы быстрее?
Здесь снова поможет открытый разговор о сомнениях, а также прояснение договоренностей: будет ли терапия краткосрочной и с конкретной, точечной целью — или же долгосрочной и системной.
3. Близким всё это не понравится

Один из самых частых запросов к психологу звучит так: «Почините меня». Например, сделайте так, чтобы я никогда больше не злилась на маму, начальника и своего ребенка. Или чтобы я стал с удовольствием делать работу, от которой меня тошнит. Или чтобы я всегда был полон энергии и радовался жизни. Ведь терапия для того и существует, чтобы жизнь менялась?
Но оказывается, что психолог не может «вылечить» от неугодных чувств или состояний. Ни один терапевт не «отрежет» злость, чтобы она никогда больше не чувствовалась. Ведь она — одно из естественных чувств, которое сообщает нам о том, что что-то не в порядке. Лишиться его — значит, потерять ценный сигнал.

Но если опыт вашей жизни показал вам, что ваша злость неугодна окружающим, за нее ругают или наказывают, вы упрямо будете считать это чувство плохим, требующим изгнания. Конечно, терапевт, который предлагает наладить со злостью контакт, вызывает подозрение — серьезно, вы предлагаете подлить масла в огонь вместо того, чтобы его тушить?
На терапии вы быстро обнаружите, что вместо того, чтобы помочь вам стать более социально удобоваримым, психолог, наоборот, предложит вам поближе познакомиться и признать все свои переживания и потребности — даже неприятные и социально неприемлемые.

Если близкие привыкли, что вы всегда удобны им и стараетесь подстраиваться под них в ущерб собственным интересам, то обозначение и отстаивание своих границ, а также смена приоритетов («Я у себя главный») может восприниматься ими как эгоизм, грубость и даже жестокость. «Испортили тебя на этой твоей терапии!» и «твой психолог настроил тебя против нас!» — аргументы, которые можно услышать даже от самых близких людей.
Дальше начинается нелегкая кропотливая работа. Если отношения ценны и хочется их сохранить, то приходится учиться, как быть в них по-новому — обоим. Иногда бывает и так, что отношения этого не переживают, а расставание мало кому дается легко.
Кроме того, вы можете обнаружить, что вас в целом не устраивает ваш круг общения и вам хотелось бы других отношений, построенных на более близких ценностях, уважении границ, искреннем интересе друг к другу. Старые знакомства могут стать неинтересными, а то и вовсе тяготить, а на поиск новых и установление контакта уходит время.

Стоит быть готовым к тому, что терапия принесет и такие изменения — насколько к этому вообще возможно быть готовым.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

4. Всё станет еще хуже

И речь даже не о периодических откатах после прогресса, когда кажется, что вся проделанная работа — зря, ничего не поменялось и никогда не изменится.
Бывает, например, что вы долго и упорно учились не давать пристрастным критикам себя уничтожать и достигли в этом успеха. Но всего один жесткий комментарий на фейсбуке — и вы проваливаетесь в пучину самоуничижения. Такие спады — естественная часть процесса.
Более того, они, скорее всего, будут периодически случаться всю оставшуюся жизнь — например, в периоды, когда в жизни происходит сильный стресс или у вас мало ресурсов. В такие моменты психика выбирает наименее трудозатратные — то есть привычные, хорошо знакомые — реакции и способы поведения. Однако и они со временем будут становиться менее интенсивными (самоуничижение прекратится, хотя комментарий всё еще может расстраивать), а выбираться из таких откатов будет гораздо проще.
Кроме спадов бывает и по-другому: вроде бы прогресс есть, многое уже проработано, в жизни происходят перемены, но открываются всё новые и новые пласты проблем, один ужаснее другого. Начинает казаться, что это никогда не закончится.

Такое бывает, если в прошлом у вас был сильный травматичный опыт. Первые месяцы (а иногда и годы) обычно уходят на работу с более доступными проблемами, для решения которых нужно меньше жизненных сил.
Читайте также

9 признаков того, что вы никогда не разбогатеете
Вылечить душу через тело. Как понимание психосоматических механизмов поможет избавиться от фрустрации и стать счастливее
Четыре способа сосредоточиться и победить прокрастинацию. Советы средневековых монахов
Кроме того, со временем вы всё больше доверяете не только терапевту, но и самому себе — тому устойчивому, поддерживающему, самостоятельному взрослому, которого взращивали в себе в процессе терапии. А значит, всё больше готовы открывать совсем темные, надежно спрятанные от самого себя места своего внутреннего мира, куда раньше не было доступа.
В это трудно поверить, но иногда, когда всё становится только хуже, — это и есть самый яркий признак того, что вы на верном пути туда, где вам будет, наконец, хорошо.

Обычно это понимаешь уже постфактум, когда путь через внутренний ад пройден, а дверь в него надежно закрыта.
5. Терапевт не сделает вашу работу

Исследования подтверждают, что на результат терапии влияют не только терапевтические факторы (подход, техника, отношения, личность терапевта, сеттинг и т. д.), но и внетерапевтические, то есть то, что связано непосредственно с клиентом: среда и окружение, его действия или бездействие в жизни за пределами кабинета, личная философия, жизненные обстоятельства и, конечно, то, как клиент обходится с материалом с терапевтических встреч — насколько он его принимает, осмысляет и использует в жизни.
Согласно разным исследователям, удельная доля внетерапевтических факторов составляет от 50 % до 87 %: оказывается, мало осознать, как и почему возникла проблема. Чтобы что-то изменилось, приходится что-то делать.

Как минимум быть более внимательным, прислушиваться к себе, наблюдать и анализировать свои переживания, реакции, поведение. А со временем дело доходит до серьезных шагов.
Впервые сказать «нет» маме после того, как десять лет по выходным дисциплинированно помогал копать картошку вместо того, чтобы отдыхать. Заявить о желании повышения зарплаты и новой должности. Признаться партнеру, что секс не устраивает. Измениться самому и продолжать жить в старой среде — опыт очень дискомфортный. Но чтобы создать новое окружение или изменить старое, приходится приложить усилия.
И оказывается, что перечисленные выше действия — это только начало. Придется разбираться с последствиями: выстраивать отношения с мамой так, чтобы она уважала «нет» (или принять, что этого не случится, и выбирать, как поступить в таком случае), отстаивать свое право на более высокую оплату и доказывать его делом, прожить кризис в отношениях. И всё это — самостоятельно.
6. Терапия закончится, и это может показаться скучным

Может ли терапия длиться вечно? Гипотетически — всегда найдется проблема, которую можно обсудить на сессии, или воспоминание из прошлого, которое захочется разобрать. Когда остановиться?
Бывает, что в процессе терапии человеку вдруг начинает казаться, что вот теперь-то всё хорошо. Такое бывает, например, в период эмоционального подъема и высокой физической энергии: со всем справляюсь, настроение прекрасное, а все проблемы выглядят вполне по плечу. Если такое состояние пришло «вдруг», а еще на прошлой сессии вы говорили с терапевтом о том, что вам тяжело разбираться с какой-то жизненной ситуацией, — вы принимаете частное за общее.
Очень хочется верить, что эффект от терапии достигнут, и так теперь будет всегда. К сожалению, это иллюзия.

Устойчивые перемены достигаются не вдруг. Только со временем вы начнете замечать, что в привычных ситуациях чувствуете и ведете себя иначе. Поначалу эти перемены могут быть небольшими и требовать от вас определенных усилий, но мало-помалу новое состояние — более спокойное, устойчивое — станет привычным. Кроме того, вы уже по опыту знаете, что из этого состояния вы можете выпасть под влиянием внешних факторов — например, в ситуации стресса или во время болезни. Но когда жизнь наладится, спокойствие и устойчивость вернутся.
Есть известная полушутка: терапевт работает для того, чтобы клиент к нему больше никогда не возвращался. С каким бы запросом ни пришел человек, но глобальная цель действительно одна: помочь ему обрести самостоятельность и найти состояние «достаточно хорошо».
У каждого такая точка будет своя. Кому-то действительно хватает тех самых 10–15 сессий, а у кого-то путь занимает несколько лет.
Понять, когда остановиться, можно только одним способом: учиться слушать и доверять себе. А в процессе обсуждать ход терапии с психологом, разговаривать о прогрессе, целях, сроках — помня, что и цели по ходу могут меняться, и сроки.

Подлинное и устойчивое «достаточно хорошо» со стороны может казаться скучным. Когда жизнь приносит достаточно радости (хотя порой, конечно, расстраивает), окружение достаточно гармоничное (хотя бывают порой и конфликты, и недопонимания), а в целом со всеми жизненными неурядицами человек справляется достаточно самостоятельно (и знает, когда и у кого попросить помощи, если нужно). И самое главное, когда внутри чувствуется то, что любят цитировать паблики про популярную психологию: «У меня есть я. Мы справимся».
Конечно, чтение статьи не заменит живой опыт. Можно быть начитанным, подкованным в теме и отлично знать, что сопротивление в терапии, злость на психолога и сомнения в себе — это нормальная часть процесса, и всё же с трудом переживать, когда это не абстрактное знание, а личный опыт.
Знание, однако, может стать солидной поддержкой, помочь прожить кризисные времена и направить силы на поиск решения, а не на сомнения, не «сломалась» ли терапия.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

https://my.mail.ru/mail/gullwayder/video/29/12585.html

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

ТЕМНАЯ СТОРОНА ПСИХОТЕРАПИИ.

Где-то в интернете мне попадалась байка про профессора московского психфака, который первую лекцию для первокурсников начинал с предупреждения: "По мере продвижения в психологии все ваши существующие семьи и отношения развалятся, друзья отвалятся, а круг общения полностью поменяется".

Говорить об этом не очень принято, но мой многолетний опыт наблюдения за психологами и клиентами показывает, что это, в сущности, чистая правда.
Я лично наблюдал все это десятки раз, в том числе и на своем примере.

Чем больше у человека лет терапии, тем меньше его интересуют и устраивают формы общения, основанные на проекциях, переносах, пассивной агрессии и манипуляциях.
И тем морально тяжелее ему строить отношения с людьми, которые к таким формам привыкли.

Итак, два слова о том, чего стоит ожидать человеку, который впервые пришел в долгосрочную психотерапию:

1. Первым приходит глубокое разочарование в том, на какой поверхностной невротической основе строились практически все дружеские и семейные отношения (и не только ваши). По мере перестройки жизни прошлое начнет вызывать чувство легкого ужаса, смешанного с неловкостью.

2. При первых же попытках заявить о своих потребностях и выстроить личные границы в семье, некоторые самые близкие люди будут приходить в бешенство: "ишь чо, какой умный стал!"

3. Попытки говорить с друзьями и близкими чуть более честно, без привычного бытового вранья приведут к тому, что они один за другим начнут отваливаться и пропадать с радаров. Самые ранимые смертельно обидятся, заблокируют вас и будут считать своим врагом.

4. Если вы в отношениях, и при этом ваш партнер никогда не был в терапии и отказывается в нее идти, с очень высокой вероятностью в течение 1-3 лет ваши отношения закончатся. И вам будет в несколько раз труднее найти нового партнера - вам все время будет что-то не нравиться.

5. С высокой вероятностью вы обнаружите, что всю жизнь занимались нелюбимым делом, и решите поменять профессию или как минимум место работы. От вашего привычного образа жизни не останется камня на камне.

6. Со временем ваша жизнь наполнится совсем другим содержанием и людьми, и вы станете намного более счастливы.

Если что - я вас предупреждал )

Юрий Андреев

Источник:

https://vk.cc/8uvqYG

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

НЕМНОГО О ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ МИФАХ.

«Я помогу любому»
Вы то, может, и гений, обладающий талантом и бесконечным ресурсом, но еще есть второй - ваш клиент, а у него могут быть ограничения, и тогда у вас может не получится. Ему, возможно, удастся помочь, но не вы это сделаете. Возможно, седьмой или десятый коллега пожнет эти лавры, потому что к этому моменту у клиента уже будет больше сил и возможности выдерживать терапию, может быть, он просто найдет подходящий именно ему способ, подход, человека. А вы… ну что ж, вы научитесь переживать профессиональные поражения.

«Клиент должен уходить с терапии довольным»
Если он всегда доволен, проверьте себя, не делали ли вы ему вместо психотерапии тайский массаж. Где же, как ни у вас, он разместит всю свою боль, ужас, ярость, недовольство, безумие, отвращение, бессилие (у каждого свой набор, конечно, но что-то из этого набора вам, наверняка, достанется, если вы не тайская массажистка).

«Клиент в процессе терапии должен сильно измениться»
Если это случилось, благодаря вам, терапевту, то вы Маг или Злодей. Одна из важнейших задач психики - сохранение и укрепление идентичности. Клиент приходит за тем, чтобы стать другим, а между тем становится все больше собой. И по другому никак. На пути к этому пониманию его непременно постигнет разочарование. Возможно и вас тоже. Все-таки идея стать другим так искусительна. Но за этим перевалом - свобода от попыток себя переделать, а освободившиеся от этого процесса силы клиенты обычно радостно бросают на построение и освоение своей жизни. Не сказать, что они совсем не изменятся, но, скорее всего, станут шире, откроют в себе закрытое, попробуют то, на что не решались, узнают о себе много нового и распорядятся этим по своему усмотрению.

«Психотерапевт или психолог - это здоровый сам по себе человек»
Здоровых нет, есть недообследованные, в каком-то смысле. Психологи, зачастую и в основном «раненные целители», то есть люди, сами получившие психологические травмы или встречавшиеся с психологическим неблагополучием, иначе, зачем бы им заниматься этим странным делом? Лучшее, что может сделать психолог-психотерапевт для качества своей работы - проходить собственную терапию и супервизию, но, увы, и это не будет гарантией качественной работы. Проработка и обсуждение (при оптимистичном раскладе) помогает ему знать изнутри, как обходиться с опытом нездоровья и приводить другого к большему благополучию.

«Вы - супер-терапевт, и у вас всегда все получается»
Если вы так думаете, то посетите-ка, пожалуй, психиатра, может, у вас контакт с реальностью как-то потерялся, мало ли, работа-то сложная у нас. Периодические сомнения и способность видеть и обсуждать трудности и ошибки - естественный и единственный вариант перерабатывать бесконечно сложный процесс встречи двух психик, одна из которых должна принимать и осознавать неспособность полного познания, поэтому каждую встречу она рискует встретиться с неизведанным и непредсказуемым, и ей нужно это выдерживать. Поэтому «психотерапия с гарантией» - это или рекламный ход или самозабвенные фантазии терапевта о самом себе.

«Вы - весьма так себе терапевт и не знаете всего, а другие терапевты - знают все и работают правильным образом»
Вам просто не хватает отпуска, терапии или хорошего супервизора. Оглянитесь вокруг, сходите на конференции: у любого метода есть свои ограничения. У каждого работающего терапевта есть чемодан с трудными или провальными случаями. Если бы существовал универсальный метод, все лечились бы только им, если бы существовал идеальный терапевт, то мы бы посмотрели в его глаза и потрогали, жив ли?

«У нас очень сложная, но самая интересная работа на Земле».
А вот это, по-моему, правда).

Ирина Млодик

Источник: https://vk.cc/9LwsOE

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

https://vk.com/wall-63485629_236235
ПАМЯТКА ПРОХОДЯЩИМ ПСИХОТЕРАПИЮ.

1. Психотерапия – это долгий процесс взаимодействия с одним и тем же специалистом. Перед началом этого процесса неплохо бы выбрать для себя подходящего человека. Есть несколько вопросов, которые стоит задать специалисту. Например: «Какое у вас образование? Проходили ли вы сами индивидуальную терапию? А супервизию?»

2. Быстрых изменений не будет. Мгновенного просветления – тоже. Даже доверие возникает не сразу (и это нормально, нужно же присмотреться к человеку, проверить его на безопасность. Мало ли что на двери написано «психолог»).

3. Если вам повезет, то некоторые инсайты будут возникать прямо во время сессии. Но скорее всего, самые ценные мысли будут появляться в промежутках между встречами. И они, конечно же, никакого отношения к трудам терапевта не имеют (шутка).

4. Несколько встреч спустя, вам, возможно, захочется дружить с терапевтом (выйти за него замуж, быть им усыновленным). Терапевт кажется почти идеальным – внимательным, чутким, понимающим. Это называется «позитивный перенос». Обнаружив в себе большую симпатию, просто вспомните, что вы встречаетесь для особой деятельности. Она называется «психотерапия». Терапевту и положено быть к вам внимательным. Он вас слушает. Это работа. А дружба – это же движение в обе стороны. В дружбе терапевты – такие же люди. Могут ворчать, опаздывать, жаловаться, быть недовольными и малообщительными… Подумайте, оно вам надо? И обсудите это с терапевтом.

5. Еще через какое-то время ваш терапевт начнет вас раздражать. Вы будете опаздывать на встречи, поглядывать на других терапевтов, отменять сессии или болеть / убегать по неотложным делам перед самым их началом. Так может проявляться сопротивление изменениям. Отнеситесь к нему с уважением. Ваша психика долгие года отращивала защитные механизмы, чтобы вы дожили до своих лет в целости, и теперь не отдаст их так просто, без проверки новых способов поведения и чувствования. Обсудите эти переживания с терапевтом. Узнаете много интересного.

6. Иногда терапевт будет напоминать вам маму/папу/бабушку/учительницу и пр. Со всеми вытекающими отсюда переживаниями. Это называется «проекция». Расскажите терапевту о своих чувствах. Обязательно выслушайте ответ. После этого попробуйте отлепить фантазию от реального человека, сидящего перед вами.

7. В процессе терапии вы вспомните много ситуаций из детства. Возникнет много разных (в основном неприятных) чувств к маме/папе. Помните, что эти переживания не от вас прямо сейчас, а от того ребенка, которым вы были когда-то, к той молодой женщине, которой когда-то была ваша мама / тому молодому мужчине, которым когда-то был ваш папа. Поэтому поберегите вашу нынешнюю уже-в-возрасте-женщину/мужчину от своих претензий сейчас. Проясняйте чувства в кабинете терапевта.

8. Через какое-то время вам захочется закончить психотерапию. Если это не сопротивление изменениям, то вам будет несложно прийти на последнюю встречу, чтобы выразить благодарность и попрощаться с терапевтом. Помните, когда вы уходите, не попрощавшись, в мире грустит один живой человек – ваш терапевт.

9. Если вдруг ваш терапевт попросил у вас разрешения обратиться за супервизией по вашему поводу – не спешите думать про него плохо. Наоборот. Вам крупно повезло. Вы нашли настоящего профессионала, который заботится о качестве своей работы и признает, что не всесилен.

10. Если вы сменили нескольких психологов и только этот, новый, вам помог, значит остальные проделали хорошую большую невидимую работу по подготовке вас к изменениям.

11. Если ваш терапевт раз в год уходит в отпуск – это замечательно. А если два раза – то это просто супер! И предупреждает об этом заранее… А если к этому всему в комплекте он готов принимать вас в строго отведенное и заранее оговоренное время – то вам крупно повезло. Вам достался хороший специалист, у которого все хорошо в жизни и с границами. А значит, и у вас тоже так может быть.

12. Скорее всего, через какое-то время ваши близкие скажут вам, что «эта ваша терапия только хуже вам сделала». Это все потому, что человек, научившийся слышать себя, разбираться в своих чувствах и желаниях, взявший на себя ответственность за свою жизнь и состояние, будет хотеть того же от других. Вы станете неудобным, потому что научитесь заботиться о себе, не нагружать на себя больше, чем готовы вынести, спокойно говорить «нет», «я не готов продолжать с тобой беседу в таком ключе», «мне нужно взять паузу, чтобы прислушаться к себе». Ну, и еще пару-тройку фразочек подцепите.

13. Не ждите, что после прохождения курса терапии в вашей жизни перестанут случаться конфликты, неприятности и прочие боли. Будут. Просто относиться к ним вы будете более устойчиво.

14. И еще: говорят, что длительность терапии определяется глубиной интереса человека к самому себе.

Наталья Емшанова

Источник: https://vk.cc/adSoW6

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

О клиентах и результах психотерапии

4 ноября
302 дочитывания
6,5 мин.









Рассказали мне где-то месяц назад про итоги работы с каким-то известным in those parts, где проживал тот человек, психологом и я - as usual - задал один из моих стандартных вопросов - “А что вы все это время на терапии делали?”. Потому что - а результат-то где? И in so doing вспомнил одну то ли притчу, то ли шутку, которая, тем не менее, крайне точно описывает два полярных подхода к результатам терапии.

Встретились старые друзья. Один - пациент Фрейда; другой - пациент Юнга. И спрашивают друг друга, мол, как дела на терапии идут. Пациент Фрейда говорит - “Да отлично: развелся, сменил работу, карьера пошла в гору, завел любовницу.” А пациент Юнга отвечает - “А у меня все по-старому, но я начал намного лучше понимать себя.”

Весьма telltale, на самом деле.
И грубо подразделяет всех клиентов на две неравномерные группы: те, кому нужен некий - ощутимый/материальный/конкретный - результат, который они смогут увидеть, и те, кому нужно нечто большее.
Первая группа - это подавляющее большинство и любимая target audience психологов/психотерапевтов. Хотя для вида они все нос морщат, мол, люди ищут “волшебную таблетку” (с) и работать на терапии не хотят.
Вторая группа - редкость. Но с такими клиентами можно очень далеко уйти. Выйти за пределы терапии как ответа на конкретный запрос и уйти в философское путешествие по их личности и полям self-actiualization. Which is always a great privilege. As well as a great challenge.
Психотерапия как таковая вся рассчитана на первую группу. Со всеми ее методиками/инструкциями/putting in boxes/what have you. Особенно therapist-dominated ее виды.
Что разумно, потому что подавляющее большинство the planet’s population - невротики. И все, что им нужно, - это контроль - пусть даже иллюзорный на уровне магического мышления детского возраста - над собой, окружающими и событиями. Это особенно ярко видно в период пандемии - как люди то отрицают ее существование, то бесятся от необходимости сидеть дома, то плюют на ограничения, накладываемые властями и отправляются в отпуск, как привыкли. Ну, да, для невротиков - это единственный способ сохранить рассудок. Или они с ума сойдут от стремительно меняющегося мира вокруг, который все меньше и меньше похож на тот, к которому они привыкли. Который для них ощущается как знакомый и - соответственно - безопасный.
Меня недавно приятель спросил - если у человека положительный тест на COVID-19, то каким идиотом надо быть, чтобы все равно продолжать ходить на работу, зная при этом, что может заразить других.
А человек просто невротик. Его психика не справляется с processing самого факта, что он подцепил эту чертову заразу, и он старается не сойти с ума от беспокойства/тревоги/паники/страха/чего там еще из негативных чувств/эмоций самым простым и привычным для него способом - то есть следуя своей daily routine. Не имеет смысла ожидать от него сознательности или рационального поведения. Невротизм и higher reasoning несовместимы в принципе. Хотя, разумеется, о себе он совершенно точно думает как о взрослом, отлично справляющимся со всеми life challenges, человеке. Ну, его право - to keep his head in the clouds.
На это и направлена вся goal-oriented therapy - особенно КПТ, ДПТ, схема-терапия and so on - на то, чтобы дать конкретный результат клиенту в руки. Чтобы он не беспокоился так и чувствовал себя sitting pretty. Мол, у него все под контролем. Все на свете, ага.
Причем, терапевтов это тоже касается, ибо они сами в подавляющем большинстве своем - все те же невротики со своими собственными “тараканами”. Не-невротики терапией не занимаются. Скучно и бессмысленно это - пытаться успокоить тех, кто в принципе by nature не может сохранять спокойствие и теряет почву под ногами просто от того, что мир вокруг меняется - из-за той же пандемии, for example, - или из-за того, что все идет не по плану и никаких посиделок в ресторанах не будет, потому что правительство решило отправить страну в lockdown. Сил/ресурсов забирает много, а результата как такового не дает. Да и не может тут быть никакого результата.
Но до какого абсурда иногда доходит…
Видел недавно в “Спроси другого”: человек после эпизода домашнего насилия ходил на терапию, где выливал свои эмоции по поводу случившегося, и теперь может спокойно есть за одним столом с тем, кто был автором насилия в его случае. Считает это офигенным результатом все той же терапии. И сидит при этом на psychiatric drugs, которые гасят агрессию и тревогу. Ну, и да, имеет целый список диагнозов, которые все по сути одно и то же, но психиатрам явно лень было разбираться в мелочах. No comment, на самом деле.
Это как раз первая группа клиентов as is. И терапия для них. И результат - весьма осязаемый/реальный/какой там еще.
Проблема первой группы в том, что они очень хотят быть исключительными и особенными - для того же терапевта хотя бы. Или для мира - в виде “Я - сильная, я справляюсь” или “улучшайзинга” (с). И терапевты это поддерживают, чтобы создавался transference. Мир - тем более, потому что так тупо проще, ибо невротики - та еще pain in the ass. Keeping them occupied - лучший способ обеспечить себе спокойную жизнь. Ну, и финансовую стабильность, да, через income от профессии. А терапия и методики - в том числе и self-help - отлично занимают невротиков, заставляя их бегать как хомяков в колесе. Недаром же вся психотерапия началась именно с психоанализа, созданного невротиком для невротиков. В ней все заточено под невротиков и их нужды. И недаром она много с чем не справляется. Потому что жизнь, она - не про конечные результаты каких-то действий, жизнь не повесишь дипломами в рамкам на стену; она - про умение жить и распоряжаться собой таким, какой человек есть.
Вторая группа - это Ms China-In-Her-Eyes as I call her to myself и все ей подобные. Да, невротик со всеми вытекающими последствиями. Да, домашнее насилие в прошлом. Но мы с ней внезапно плюнули - separately and unanimously - на терапию и ушли бродить по “высоким материям” (с). Результата как “a real bird in the hand” она, конечно, не получит. But she no longer aims at that. She’s switched from the details she used to deem important to some bigger picture, from controlling and improving at any cost to letting go and just rolling with it. Which is a whole different way of living. For the reason that it’s far more about soul-searching and finding your unique place in the sun than achieving some solid results and getting things done. Gonna be interesting to see how much she’ll have changed in a year, ten or twenty years. What she’ll have learnt and what conclusions she’ll have come to. It’s fascinating and satisfying. Even though that’s not therapy per se.
Проблема второй группы - по психологам такие не ходят. Потому что цели другие. Their goals always lie far beyond the obvious. И здесь не получится отделаться пресловутыми методиками/чем там еще. Или transference. Здесь должна быть именно “chemistry”. Но для этого психологу нужно выйти за рамки того, что психоаналитики в свое время обозначили как “сеттинг”. Как в разное время делали и Юнг, и Адлер, и еще много тех “великих имен” в психологии, кто занимался applied psychology, без упора на доказательную базу. Ну, там и результаты терапии/самотерапии были совсем иные.
The moral of the story is quite simple, actually.
Все зависит от личности клиента и подавляющее большинство из них имеет весьма четкие ограничения. Выше своего потолка они все равно не прыгнут. Им нужны психологи, которые работают именно в определенных рамках, дают конкретные костыли и готовы “работать” родителями. Поэтому таким клиентам не имеет смысла идти к тем терапевтам, которые ставят более сложные задачи. Надорвутся же, пытаясь соответствовать/выполнить требования терапевта или - еще хуже - угодить ему. А результата все равно не будет.
In their turn, терапевтам тоже стоит более четко определять и фильтровать target audience. Хотя эта самая target audience все равно будет идти к тому, к кому она считает нужным, а не к кому, к кому нужно. Но это whole other story - и больше про маркетинг в психологии, чем про психологию как таковую - о том, как люди выбирают поставщика тех или иных услуг. И о том, как это конфигурировать со стороны именно поставщика, в данном случае - психолога/психотерапевта. И о том, что делать, когда клиенту из второй группы попадается терапевт для первой группы and vice versa. Ибо при несовпадении результат тоже не будет.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

О "Психологи не видят"

4 октября
743 дочитывания
5,5 мин.









Если отложить в сторону “Психотерапия - это дорого” и жалобы на отсутствие результата, то на первый план выйдет то, что я чаще всего слышу именно от людей с серьезными травмами и тяжелыми историями. Что психолог не видит чего-то, того, что прекрасно видит сам клиент. Это иногда описывают как “Психолог ходит кругами, но не касается сути” (с). Потому что либо “Она боится, что я не выдержу” (с), либо “Такое ощущение, что она не может этого увидеть” (с).
Ну, in sober reality, если взять, say, сексуальное насилие, то его не видит 95% психологов/психиатров/психотерапевтов. Столько же не видит насилие над детьми - как то, что подразумевается под “воспитанием”, так и откровенное насилие на детьми любого рода. На третьем месте - horrors of war и насилие над взрослыми. Дальше по списку - сексуальная ориентация, гендерная идентичность, этническая принадлежность и еще много чего.
Психиатрические диагнозы - даже в упор - не видят почти 100% психологов. Причем, доходит до абсурда: у человека либо Russian-novel long список откровенно психиатрических симптомов, либо гипертрофированно нестабильное эмоциональное состояние, а психологи им говорят - “Вы здоровы” (с) - и продолжают играть в терапию. Хотя результата, naturally, никакого нет. И в принципе не может быть. Потому что требуется подключение psychiatric drugs, чтобы хоть какого-то эффекта/прогресса можно было добиться. А если вдруг увидели - то это либо отдельные проявления, которые они часто принимают за личные особенности или обычные психологические проблемы, которые пытаются “маскировать” или решать методиками. Либо клиенту сказочно повезло налететь на психолога, хорошо знакомого с психиатрией. Таких мало, но они есть. Он сразу скажет - “Сначала к психиатру, а потом уже будем терапию обсуждать”. Ибо профессиональная мания величия - это, конечно, хорошо, но меру знать тоже надо - где перестать playing God, that is.
Anyway, что бы психолог не видел, причина в общем-то одна и та же будет - blind spots.
Они есть у всех. У каждого - свои. В зависимости от того, кто на что не может смотреть по каким-то своим личным причинам.
Это как раз то, почему психологи, работающие в психотерапевтической сфере, обязаны проходить личную терапию. Проработать личные blind spots, скорее всего, не получится. Поскольку человеческая психика отлично умеет сама себя уберегать от разрушения и не имеет никакого смысла с ней в этом плане бороться. Otherwise, все могли бы сталкиваться, say, с прямой угрозой жизни и не зарабатывать себе впоследствии PTSD на почве увиденного/пережитого. Если психика не дает что-то видеть, значит, она не в состоянии с этим справится. И это - нормально. Не все рождаются с железными нервами и высокой толерантностью к насилию, позволяющими смотреть как на само насилие, так и на его жертв/последствия и не разрушаться при этом from within. So, зачем себя заставлять? Это ни к чему хорошему не приведет.
Разумнее будет оставить blindspots в покое unless они связаны с какими-то личными травмами, которые как раз-таки любому психологу стоит вскрыть и проработать. Otherwise, в терапии - in accordance with Murphy’s law - будут попадаться клиенты, которые будут бить именно в них своими историями/поведением. И психолог будет неадекватно реагировать: в лучшем случае - просто нихрена не видеть; в худшем - “лечить” клиента теми же способами, которыми “лечили” его. Их все слышали хотя бы раз в жизни: этот широкий спектр откровенной житейской глупости - от “Прости его” до “Замуж тебе надо и родить”. Что хуже для клиента - еще неизвестно.
Good rule of thump here - найти эти самые blind spots, чтобы банально знать о них. Чтобы в терапии - да и в жизни тоже - видеть, когда происходит попадание в них и отключается трезвое/рациональное восприятие. Проходивший личную терапию - и supervison - психолог обычно такие вещи в себе хорошо видит и знает, что с этим делать. Хотя сделать мало что можно: либо передать клиента тому, кто может смотреть на те аспекты его истории/травмы, либо притворится, что ничего не происходит, и работать в обход. Вопрос тут в честности перед собой/клиентом, профессионализме и этичности.
В обход, by the way, работать можно. Я так делаю. Но это требует определенного set of skills, а не - “Active listening - это внимательно слушать и кивать головой” (с), как кто-то описал мне работу своих бывших терапевтов словами же самих терапевтов. No shit, indeed.
Trouble is, клиенты в такой ситуации жалуются, мол, психологи ничего не понимают, но сами при этом никаких действий не предпринимают. Чего ждут - непонятно. Blind spots - это зона двойной ответственности: если терапевт не в состоянии заметить и признать, что он туда влетел, то это уже проблема клиента - это заметить и сменить терапевта. Потому что заставить терапевта смотреть и что-то делать, чтобы помочь ему, клиент все равно не сможет. У всех свои ограничения, все-таки.
Moreover, если клиент попробует терапевта заставить, то терапевт начнет сопротивляться. А виноват, конечно, останется клиент. Потому что сработает проекция как защитный механизм и будет “Это клиент сопротивляется”, а не терапевт.
Нет, на самом деле, заставить терапевта можно. Я так делаю: за шкирку и вперед, куда мне нужно. Потому что плевать я хотел - что он там видеть не хочет. Но это - откровенное психологическое насилие. И это - отдельный разговор насчет этичности применения подобных методов в терапии. А еще a glimpse into специфику работы с personality disorders, точнее - почему большинство терапевтов избегают с ними работать и на Cluster B традиционно ставится штамп “untreatable”. Это вам не “Я сейчас расскажу тебе, как тебе лучше жить” со стороны терапевта, это - “Я сейчас буду тебя мордой об асфальт бить, потому что похуй мне на все твои правила” со стороны клиента. Мало кто такое может хотя бы выдержать, что уж говорить о реальной работе с такими клиентами.
Тоже - как пример blind spot у психолога: многие же считают, что они в терапии должны быть “сверху” как authority figure, диктующая условия, а тут иная power dynamics внутри терапевтического альянса и она растаптывает эго терапевта. Поэтому в целях самозащиты клиент с personality disorder сразу “untreatable”. И дальше - миллионы статей о том, как они - тот же Cluster B - сопротивляются терапии, сволочи такие. Хотя через написание подобной статьи психолог фактически расписывается в своем бессилии - даже не профессиональном, как терапевт, а в более глобальном смысле - что у него нет ни skills, ни природных личностных особенностей для работы с подобными вещами, но при этом он все равно играется с идеей собственного величия, превосходства над клиентами через написание статьи, которая downplays them. Ну, и показывает in so doing, что либо он пренебрег личной терапией, либо на ней его собственный терапевт серьезно не доработал очень многие аспекты критического самовосприятия. Как я часто говорю - ну, нельзя же так откровенно палится в самом деле.
Поэтому это как раз тот момент, когда нужно менять терапевта. То есть искать того, кто сможет и смотреть на ту часть клиентской истории, и работать с ней должным образом.
А еще это тот момент, когда психолог может - и должен - отказываться от клиента. Будь то предварительные переговоры о терапии или уже полным ходом идущая терапия.
Потому что результата все равно не будет.
Ideally, at the same time психолог тоже должен осознать, куда он влетел, и пойти либо на личную терапию, разбирать это, если он уже не проходит/проходил ее, либо на supervision, искать способы эффективнее/быстрее такие вещи улавливать, чтобы не тратить время/деньги клиента зря.
На практике же мания величия и финансовый вопрос перевешивают. Особенно у тех терапевтов, которые считают, что личная терапия им ни к чему, потому что у них все зашибись, либо полностью зависят от клиентуры как от источника дохода, оплачивающего их счета. А сам клиент, как и результативность терапии, оказываются на последнем месте в списке критериев, влияющих на решение продолжать/не продолжать терапию. Ну, это уже такая область - кто за чем в профессию эту пришел: свое эго тешить и деньги зарабатывать или реально людям помогать и реализоваться профессионально.
In my case, 70% моих отказов связаны с my own blind spots. Я беру только тех клиентов, которые в состоянии их выдерживать. Причем, я сразу - еще на стадии переговоров - озвучиваю, мол, так и так, на ваш страх и риск, потому что я не могу гарантировать вам безопасности в этих вот конкретных аспектах. То есть либо клиент сам себя страхует в этом вопросе, либо терапевтического альянса у нас не сложится. И именно поэтому я в психотерапевтической сфере не работаю, никогда не работал и в будущем не собираюсь в нее переходить. Ну, я вообще очень трезво на вещи/жизнь/работу смотрю.
Хотя клиенты бывают такие… совершенно лишенные чувства опасности. Особенно это касается бывших/current жертв насилия. Они очень часто играют в игру “Я выдержу”, подвид "Я - сильная, я справляюсь". А зачем? Терапия - это не то место, где нужно что-то - тем более, насилие со стороны психолога - выдерживать. Это место, где как раз ничего не нужно выдерживать. Otherwise, это все та же ситуация насилия, только в ином ракурсе. И тоже работа психолога подобные нюансы потенциальным клиентам объяснять, потому что сами они либо не понимают в принципе, либо не хотят понимать. Из-за это я, in particular, тоже оказываю. Некоторым даже не один раз, поскольку до людей даже после моих объяснений все равно не доходит вся серьезность ситуации.
Ну, это вопрос весьма slippery - перевешивает ли это самое “видит” сопутствующие сложности. В подавляющем большинстве случаев - нет.
In other words, как я уже неоднократно говорил/писал: у клиента очень много ответственности в рамках терапии и психолога нужно выбирать головой, с умом. А не через эмоциональное восприятие/перенос или регалии/дипломы/образование/стоимость сессии/что там еще. И God forbid - статьи/соцсети/интервью/etc. Поэтому что пресловутая экспертность, она ни о чем не говорит. Она не гарантирует, что даже вот этот конкретный профессионал, как бы хорош он ни был, сможет увидеть вашу проблему, сможет смотреть на нее и работать с ней.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Психические травмы: как их объясняет и излечивает доказательная психотерапия. Ликбез «Ножа»

Тревога, депрессия, перепады настроения; фоновое ощущение угрозы, кошмары; жестокая самокритика и сомнения в своей вменяемости; необъяснимые проблемы со здоровьем, мучительные или хрупкие отношения с близкими, иногда даже полное душевное онемение — так выглядит жизнь тех, кто пережил психическую травму. Обследования и диагнозы не вселяют надежды, а безысходность порой лишает желания жить — но всё это можно и объяснить, и поправить. Психолог Дарья Сучилина из сообщества «Чистые когниции» подробно рассказывает, что происходит с человеком после того, как он попал в экстремальную ситуацию или долго терпел жестокое обращение, а также о методах современной доказательной психотерапии, помогающих исцелять душевные раны.

Я работаю психологом. Это значит, что ко мне приходят люди, которым плохо, и рассказывают о своей жизни, об отношениях и работе, о родителях и детях, о чувствах и симптомах. Для многих людей психолог становится первым, а иногда, к сожалению, единственным человеком в жизни, который слушает без осуждения, признает значимость их переживаний и историй, возвращает возможность выбора, а не просто велит взять себя в руки и перестать заморачиваться по пустякам. И это особенно важно в контексте статьи о психической травме.
Какими бывают психические травмы

Мы так часто употребляем теперь слово «травма», что сами уже не всегда понимаем, что оно значит.
Поэтому для начала разберемся с понятиями: мы будем говорить об экстремальных ситуациях, в которых переживания человека были настолько мучительными, пугающими и невыносимыми, что функционирование психики оказалось нарушенным.

Это могут быть конкретные единичные события, например неожиданная смерть близкого человека, автомобильные аварии, стихийные бедствия и техногенные катастрофы, военные действия, угрожающие жизни болезни, физическое и сексуальное насилие. Иногда разовые шоковые травмы называют еще Травмой с большой буквы. При стечении некоторых обстоятельств у людей после таких событий может развиться посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).

Давайте сразу договоримся, что диагноз ставит врач, а не мы сами. Поэтому, читая эту статью, вы можете что-то для себя отмечать как важное, но только психиатр может написать вам в медицинской карте «ПТСР», так что всегда лучше сходить к врачу, если есть повод.

Чтобы психиатр поставил такой диагноз, симптомы должны соответствовать критериям Международной классификации болезней (сейчас используется 10-е издание МКБ, но ведется активная работа над 11-м пересмотром) или Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам 5-го издания (DSM-5), которое с 2013 года используется в США и разработано Американской психиатрической ассоциацией.
Первый и самый главный критерий, без которого нельзя говорить о ПТСР, — это столкновение со смертью или угрожающей жизни ситуацией, когда мы сами подверглись смертельной опасности, стали свидетелями гибели или смертельной опасности других людей или узнали о несчастном случае или насилии по отношению к близким. Поэтому, строго говоря, развод, увольнение или переезд в другую страну не могут быть поводами для постановки диагноза ПТСР, хотя последствия для психики могут быть не менее разрушительными, чем после аварии или нападения.
В симптоматике ПТСР приятного мало: после травмы нас могут атаковать навязчивые образы и картинки происшествия — такие реалистичные, будто всё происходит заново прямо сейчас. А иногда происходит «отключение всех систем»: механизмами диссоциации наша психика пытается склеить себя, будто стену дома скотчем, — лишь бы держалось. В крайних случаях это приобретает черты деперсонализации или дереализации, когда мир кажется ненастоящим, а всё вокруг происходит как будто не с нами.
Флешбэки, ночные кошмары, внезапно вторгающиеся воспоминания заставляют избегать всего, что напоминает о пережитой боли. Мало того, что говорить и думать о случившемся невыносимо, так еще и приходится обходить стороной людей, места, предметы, избегать запахов и вкусов, с которыми связан хотя бы намек на ассоциацию с деталями того страшного события.
Сейчас миллионы людей испытывают на себе влияние эпидемии коронавируса. Это ситуация, связанная для одних с реальной угрозой жизни, для других — с опасениями за здоровье близких, для третьих — с финансовыми и организационными трудностями, ощущением постоянной угрозы и неопределенности, разрушением социальных связей.
Каждый четвертый пациент, прошедший лечение от коронавируса в реанимации, сталкивается с симптомами ПТСР, и это сильно усложняет процесс выздоровления.

Врачи переживают моральные травмы после смерти пациентов, а родные погибших подолгу находятся в плену горя и посттравматического стресса. Для многих пандемия стала ситуацией, расколовшей жизнь на до и после, а ее последствия заметны по сей день. Так что если коронавирус нанес вам психологический удар, самое время задуматься о том, чтобы обратиться за помощью.
Загадки комплексной травмы

А теперь представим себе, что из невыносимо страшных событий и безвыходных несправедливых ситуаций состояло всё детство, когда количество прожитых лет исчислялось сначала однозначными числами, а потом и двузначными. День ото дня, год от года. К сожалению, очень часто травмирующим оказывается именно ранний опыт жизни, когда на протяжении многих лет ребенок подвергается жестокому обращению, оскорблениям, игнорированию, систематическому насилию со стороны родителей, опекунов, родственников, соседей, тренеров или учителей.
Такие травмы с маленькой буквы иногда складываются в картину расстройства, связанного с травмой развития (Developmental Trauma Disorder), а в готовящемся сейчас к изданию МКБ-11 для описания и объяснения таких симптомов предложен диагноз комплексное посттравматическое стрессовое расстройство (К-ПТСР). Если на такой «фундамент» из нарушений развития накладывается разовая экстремальная ситуация уже во взрослом возрасте, то риск острого ПТСР значительно повышается.
У людей, переживших воздействие длительного систематичного насилия в свой адрес, будь то побои, сексуальное насилие, оскорбления, манипуляции или холодное игнорирование, к основным симптомам ПТСР добавляются особенности личности, которые существенно мешают жизни: трудности в регуляции аффекта (эмоционального возбуждения), ощущение собственной никчемности, едкая самокритика и сложности в поддержании взаимоотношений.

Как пишет в книге «Терапия комплексного посттравматического расстройства» доктор Ариэль Шварц, последствия травм развития разворачиваются на всех уровнях: на когнитивном, эмоциональном и физическом. Пока человек не получит психологической, а иногда и медикаментозной помощи, то с ним или с ней по жизни будут шагать такие «веселые» друзья, как искаженные представления о себе и мире, эмоциональные перегрузки и аффективные нарушения, такие как депрессия или тревожные расстройства, суицидальные мысли, необъяснимые физические симптомы, сверхбдительность и постоянная настороженность, дефицит социальных навыков, трудности с концентрацией внимания, импульсивность и разные формы саморазрушительного поведения. Картина К-ПТСР может отличаться от человека к человеку, поэтому крайне важно пройти дифференциальную диагностику у проверенного специалиста.
К сожалению, исследования этого состояния начались относительно недавно, о чем очень подробно пишет в бестселлере «Тело помнит всё» Бессел ван дер Колк, один из самых известных в мире специалистов по работе с травмой. Симптомы могут быть запутанными и тянуться из детства и подросткового возраста, они проявляются в разных сферах жизни и сильно меняют поведение человека. Поэтому люди с К-ПТСР могут годами обследоваться у разных врачей и получать лечение от схожих или сопутствующих заболеваний, таких как депрессия, биполярное аффективное расстройство, пограничное расстройство личности, синдром дефицита внимания и гиперактивности, расстройства пищевого поведения, соматизированные расстройства, разные формы зависимостей и злоупотребление психоактивными веществами — алкоголем и наркотиками. Но до работы с истоком всех проблем — с длительной и сокрушающей болью в самых первых и самых близких отношениях в жизни — добираются далеко не все.
Неблагоприятный детский опыт и эпидемия травм

«Как превратить новорожденного ребенка со всем его потенциалом и бесконечными способностями в тридцатилетнего бездомного пьяницу?» — задается вопросом Бессел ван дер Колк. На этот вопрос в полной мере ответило ни с чем не сравнимое по масштабам исследование неблагоприятного детского опыта (НДО). Его провел терапевт Винсент Фелитти при поддержке центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) США и клиники Kaiser Permanente с 1995-го по 1997 год.
Команда исследователей разработала опросник, состоявший сначала из восьми, а во второй части исследования уже из десяти пунктов.
Они описывают разные категории неблагоприятного детского опыта: эмоциональное, физическое и сексуальное насилие по отношению к ребенку или матери ребенка, злоупотребление веществами в семье, психические заболевания кого-то из родителей или опекунов, развод родителей или тюремное заключение кого-то из ближайших родственников, а также эмоциональное и физическое пренебрежение, игнорирование и обесценивание.

Каждый положительный ответ — это один балл, так что можно получить от 0 до 10 баллов. Чем выше итоговая сумма — тем более масштабными будут последствия перенесенных травм для жизни и здоровья человека. Например, была выявлена прямая взаимосвязь между количеством баллов НДО и риском депрессии, тревожных расстройств, суицида, злоупотребления веществами, сердечно-сосудистых заболеваний, диабета, психотических нарушений и галлюцинаций, ранней беременности и многого другого.
Более того, женщины, пережившие или видевшие насилие в детстве, гораздо чаще становятся жертвами насилия во взрослом возрасте, а мальчики из таких семей с большей вероятностью сами начинают жестоко обращаться со своими партнерами и партнершами во взрослом возрасте.
И вот что самое ужасное: нам так больно и стыдно обо всем этом говорить — и тем, кто это пережил, и тем, кто никогда с этим не сталкивался, — что мы склонны просто делать вид, что этого не было. К сожалению, даже психологи в своей работе не всегда затрагивают темы насилия, нездоровой обстановки в семье, травли и пренебрежения. А клиенты умалчивают, пока не спросишь, потому что редко кто по своей воле решится выкладывать о себе такое малознакомому человеку.
Как только я узнала о масштабах бедствия и его последствиях для психического и физического здоровья, я стала давать большинству клиентов опросник НДО в самом начале нашей работы, чтобы дальнейшая работа была травма-информированной. Даже если клиент решит не идти так далеко в психотерапии, мы всё равно должны понимать, с чем имеем дело, иначе будем тщательно избегать слона в комнате, а такой подход еще никому не шел на пользу.
Жизнестойкость на страже здоровья

Говорила мне мама: «Не ходи работать психологом, а то будешь всё воспринимать слишком близко к сердцу». Мамы — они такие, всё знают наперед. Как же тут не принимать близко к сердцу, когда я слышу по нескольку раз в день истории о жестокости, пренебрежении, насилии, непонимании, ненависти к себе, неудачах, расставаниях, травле, смертях и болезнях… Я знаю, что мое представление о человечестве сильно искажено обилием таких историй, но иногда начинает казаться, что в мире столько жестокости, что всем психологам, врачам, педагогам и духовным деятелям мира никогда с ней не справиться.
Я всегда настороже в отношении своего профессионального выгорания, потому что иногда вера в собственные силы гаснет под напором человеческого страдания. Специалисты помогающих профессий находят для себя разные противоядия выгоранию. Для меня, например, это личная терапия, супервизия с более опытными мастерами, интервизионные группы с коллегами, йога, велосипед, уединение, творчество, общение с ребенком.
Я об этом пишу не только, чтобы похвастаться, но и чтобы поделиться опытом.
Да, так бывает: даже во мраке, среди невыносимо страшных историй находятся способы позаботиться о себе, выстроить систему социальной поддержки и развить жизнестойкость.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

В английском языке есть слово resilience, которое означает сразу три умения:

• выдерживать большие нагрузки, прежде чем кончатся силы;
• оставаться работоспособным и эмоционально стабильным даже под воздействием сильного стресса;
• быстро восстанавливаться после испытаний на прочность.

Хорошая новость в том, что этой стойкости (ее иногда называют в академических кругах резильентностью) можно и нужно учиться. Это не врожденная черта, которая либо есть, либо ее нет. И именно она способствует восстановлению и исцелению даже после столкновения с неблагоприятным детским опытом.
Можно сравнить формирование жизнестойкости с обучением игре на музыкальном инструменте: если вы один раз в жизни потратите час на гаммы, то вряд ли научитесь играть симфонию Баха. Но если будете посвящать хотя бы 15 минут в день практике, то спустя какое-то время пальцы сами научатся создавать эту красоту. Так и с психическим здоровьем: маленькие, но регулярные шаги способны творить чудеса.
Ведение записей о своих переживаниях, минуты созерцания, здоровый сон, прогулки, физическая активность, регулярное и разнообразное питание, творчество — это уже огромный вклад в эмоциональное равновесие и осмысленную насыщенную жизнь. Даже если звучит довольно-таки банально.

Тем не менее травмы развития — это межличностные травмы: человек нанес вред человеку. И их невозможно исцелить в одиночку. Именно поэтому модные приложения для поднятия самооценки и онлайн-марафоны медитации не помогут улучшить качество жизни в долгосрочной перспективе. Ариэль Шварц убеждена, что при работе с травмой не обойтись без надежных (но при этом профессиональных) отношений с психотерапевтом: «В целом наиболее важно выбрать кого-то, кого вы считаете безопасным, заслуживающим доверия, сострадательным и понимающим».
Читайте также

Танец почкой и память эмбриона: как научиться слышать свое тело
Теперь «Нож» — премиальный
Что такое психическое здоровье и где оно заканчивается
Выбор конкретного терапевта — тема для целой книги, поэтому пока сосредоточимся лишь на разнообразии подходов, которые доказанно помогают людям работать со своими травмами и улучшать качество жизни.
Читайте также

9 правил выбора психолога
Где найти срочную бесплатную психологическую поддержку и как подобрать хорошего психолога онлайн
Меню психотерапевтических подходов

Бессел ван дер Колк отмечает, что главное последствие травмы — лишение чувства контроля над собой, возможности выбирать оптимальные для себя решения, управлять своей жизнью: «Главная задача процесса выздоровления состоит в том, чтобы вновь овладеть собственным телом и разумом — своим „Я“. То есть человек должен не стесняться своих знаний и чувств, при этом не позволяя им овладеть собой, и не испытывать злости, стыда и апатии».
Какой бы подход психотерапии вы ни выбрали для работы со следами неблагоприятного детского опыта, вам в любом случае предстоит научиться регулировать уровень своего нервного возбуждения, концентрироваться и встречаться лицом к лицу с образами, мыслями, звуками, запахами и другими отголосками травматических воспоминаний. В результате работы с травмой у вас появится возможность вести полноценный образ жизни и выстраивать здоровые отношения с окружающими.
Вы освободитесь от необходимости годами хранить в себе неподъемные тайны, укрытые завесой стыда. А это путь к искренности и близости в отношениях с людьми.

На сегодняшний день разработано множество психотерапевтических подходов, которые подходят для работы с травмой. В каждом из них свои акценты и термины, поэтому при выборе направления имеет смысл почитать о нем подробнее.

• Когнитивно-поведенческая психотерапия — одна из наиболее тщательно исследованных школ, доказавшая эффективность при работе с ПТСР. В процессе работы психолог помогает выявить искаженные убеждения о себе, других людях и мире, заменить их более функциональными и реалистичными. Один из важнейших элементов КПТ — это экспозиция (от слова exposure — «воздействие», «подвергание», «погружение»), то есть по сути обращение к травмирующим воспоминаниям и факторам окружения, которых прежде приходилось избегать из-за болезненных ассоциаций.
• Диалектико-поведенческая терапия — одно из ответвлений КПТ, которое предназначено для работы с пограничным расстройством личности. Исследования показали, что тот же подход эффективен и при работе с К-ПТСР. Обычно пациенты не только проходят индивидуальную психотерапию, но и участвуют в групповых занятиях по освоению навыков эмоциональной регуляции, осознанности, межличностной эффективности. Имеет смысл выбирать ДПТ особенно в тех случаях, когда высок суицидальный риск.
• Десенсибилизация и переработка движением глаз — пожалуй, один из ведущих подходов в работе с шоковой и комплексной травмой. Например, Национальный институт здравоохранения и совершенства медицинской помощи Великобритании (NICE) указывает ДПДГ (EMDR) как один из рекомендуемых подходов при лечении ПТСР в своих официальных руководствах, наряду с КПТ. Отличительная черта этого направления — переработка травматических воспоминаний при помощи поочередной стимуляции левого и правого полушария мозга движением глаз (отсюда и название), звуковых сигналов или прикосновений.
• В терапии внутренних семейных систем, или терапии эго-состояний, Ричарда Шварца предлагается работа с отдельными «частями» личности, на которые раскалывается наш внутренний мир при столкновении с травмами. Как правило, их можно разделить на три группы: «изгнанники», хранящие в себе пережитую боль и потому неугодные и вытесненные из сознания; «менеджеры», пытающиеся контролировать происходящее, иногда весьма жестокими и самокритичными методами; и «пожарные», которые всеми силами стараются избавиться от «изгнанников», когда те напоминают своим присутствием о пережитых событиях. Цель такой терапии — объединение этих частей и поиск своей Самости, которая регулировала бы всех остальных и выбирала бы более гармоничное существование.
• Терапия принятия и ответственности, еще одна дочерняя ветвь КПТ, не всегда попадает в списки подходов, ориентированных именно на травму, но многие специалисты отлично совмещают ее с инструментами из других школ. Большой плюс ТПО в том, что она учит психологической гибкости — готовности испытывать даже очень трудные и болезненные переживания и при этом делать то, что необходимо, ради наполнения жизни смыслом и ценностями. Навык принятия бывает особенно важным для людей, переживших травму, потому что прошлое изменить всё равно не удастся, но важно уметь замечать свои нынешние чувства, мысли и ощущения в теле, чтобы не давать им управлять собой. Именно это помогает выстраивать такую жизнь, которой хотелось бы жить.
• Телесно-ориентированные подходы в работе с травмой также показывают эффективность, так как последствия шоковой или комплексной травмы часто отражаются на работе всего организма — особенно вегетативной нервной системы. Телесной осознанности и исцелению травм посвящены такие направления, как соматическое переживание Питера Левина и сенсомоторная психотерапия Пэт Огден. Специалист, практикующий эти подходы, предлагает клиентам дыхательные и двигательные упражнения, практики развития чувствительности и восстановления связей между телом и умом, которые были разрушены в результате травмы.
• Наконец, отличным сопровождением психотерапии (а может, и неотъемлемой частью исцеления) могут стать занятия йогой, вокалом, танцами, театром. Это могут быть любые занятия, где присутствует общность с людьми, где мы учимся выстраивать новые отношения со своим телом и дыханием, осваиваем новые методы самовыражения и даем выход тому, что так долго сидело внутри под замком из стыда, страха и ненависти. Исследований эффективности йоги и йогатерапии становится всё больше, тогда как вокал, танцы и театр только-только начинают привлекать внимание специалистов в сфере здравоохранения.

Большинство специалистов по работе с травмой, какой бы подход они ни практиковали, придерживаются модели лечения, состоящей из трех этапов. Общая логика процесса обычно такая:
1. Фаза стабилизации: клиенты учатся чувствовать себя в безопасности. Мы обучаем организм заново тому, что значит успокаиваться, находить опору, обращать внимание на признаки отсутствия угроз. Здесь бывают полезны навыки осознанности, заземления, эмоциональной саморегуляции, доверия, доброжелательности к себе. Умения первого этапа пригодятся при работе с травмой, чтобы не допустить ретравматизации — повторного причинения вреда психике при возвращении к травматическому опыту.
2. Фаза работы с травматическими воспоминаниями будет выглядеть по-разному в зависимости от подхода. Например, в КПТ это может быть пролонгированная экспозиция воспоминаний (более долгие и подробные рассказы о случившемся), а в ДПДГ — переработка движением глаз. Задача этой фазы в том, чтобы понять собственное прошлое и его последствия, встроить эти воспоминания в стройный и последовательный рассказ о себе и лишить травматические воспоминания власти над собой и своим поведением.
3. Фаза интеграции заключается в том, чтобы обобщить новое понимание себя, уделить внимание нынешним проблемам: депрессивным симптомам, разрушительному поведению, избеганию, горю — и найти альтернативные способы жить и общаться. Ключевую роль на завершающем этапе играет построение прочной системы социальной поддержки: укрепление отношений с друзьями и близкими, поиск сообществ и единомышленников.
Этот путь не всегда линейный: мы почти на каждой сессии возвращаемся к первой фазе, чтобы заново ощутить свою устойчивость и готовность, а задачи третьей фазы держим в уме с самого начала. Но главное, о чем стоит помнить клиентам, проходящим этот путь, — возможность выбора.
Только вы решаете, как быстро или как медленно двигаться, о чем рассказывать и когда останавливаться. Конечно, терапевт будет предлагать путь, который связан с некоторым дискомфортом — ведь так естественно чувствовать неприязнь к самым страшным страницам своего прошлого! Но психотерапия ни в коем случае не должна превращаться в насилие над собой и испытание на выносливость. Только бережность, неспешность и уважение к своим возможностям позволят отнестись к собственному опыту по-новому и исцелить травмы.
Что почитать по теме:

• Ариэль Шварц «Терапия комплексного посттравматического стрессового расстройства: практическое руководство»;
• Бессел ван дер Колк «Тело помнит всё: какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники помогают ее преодолеть»;
• Дональд Калшед «Травма и душа: духовно-психологический подход к человеческому развитию и его прерыванию»;
• Адам Грант, Шерил Сэндберг «План Б. Как пережить несчастье, собраться с силами и снова ощутить радость жизни».

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]

Почему психология является кристально чистым шарлатанством? Отвечает А.Г. Невзоров

2 дня назад
154 дочитывания
3 мин.









Богоборец и верховный жрец храма Разума Всея Руси А.Г. Невзоров, не раз выступал с едкой критикой психологии. Я собрал для вас синопсис его безапелляционных высказываний в адрес психологов, снабдив их скромными репликами.
О психологии

«Психология – это желание облегчить, разрядить, помочь человеку, используя при этом совершенно негодные методы».

• Под методами «годными» Александр Глебович, подразумевает принудительную госпитализацию в сочетании с приемом медицинских препаратов. При этом Александр Глебович, не видит разницы между психологией экспериментальной, обладающей наборов валидных методик, и психологией практической, которая, и правда, не может похвастаться чистотой метода. Если и видит, то предпочитает об этом не говорить вслух, сваливая в одну кучу весь комплекс явлений подходящий под определение «психология».

фото из открытого источника О душевных травмах

«Все, что может рассказать академическая физиология о мозге человеке, это не причина для радости, но повод для грусти, отчаянья и глубокой депрессии. Академическая наука не может предложить позитивных идей связанных с мозгом.
Когда психолог берет на вооружение терминологию настоящей науки, и говорит, что может на основе знаний о мозге вылечить, так называемые «душевные травмы», то он занимается шарлатанством. Если есть лохи, которые разводятся, надо их разводить».

• Физиология ничего не расскажет нам о человеке. В разных структурах мозгах, синоптических связях нет личности. Однако, каждый день мы встречаемся именно с личностями других людей, нам не уйти от того, что каждый из нас имеет своя «Я», и четко это осознает. Психолог имеет дело с феномен личности человека и старается с ним работать, на основе опыта, который складывался чуть более ста лет, что само по себе является смешным сроком для науки.

фото из открытого источника Психологических проблем нет

«Если человека накачать наркотиками ему станет лучше, если его отправить к магу, астрологу гадалке, шаману ему тоже может стать лучше. Работает эффект «плацебо» и психологи стоят в одном ряду со всем вышеописанным.
Психологи начинают паразитировать на теме сознания и мышления, предлагаю обществу пошлый суррогат, не имеющий ничего общего с наукой.
Психологическая травма возникла одновременно с появлением психологов, до возникновения психологии никто не знал, что такие травмы бывают. Тоже касается и депрессии. Введение этих понятий обоснованно только возможностью на них зарабатывать».

• До возникновения микроскопа люди ничего не знали о бактериях, понятие генома в области человеческого знания, тоже появилось недавно, если следовать логике Невзорова, никаких бактерий и ДНК не было до момента их открытия. Однако, следы психической, душевной жизни человека мы можем наблюдать с момента появления homo на Земле. Зачем биохимическому роботу, каковым Невзорову, представляется человек, было рисовать на стенах пещер, строить храмы, изобретать стихи? Как это обосновано эволюционно ?

фото из открытого источника С чем работает психолог

«Этимологически психология это «душеведение». Невозможно серьезно относиться к дисциплине предметом, которой является несуществующее понятие. Нормальный человек должен уметь справляться с «внутренними проблемами» самостоятельно. Его нервная система создана эволюцией со способностью справляться с колоссальными перегрузками. Потребность ходить к психологам не более, чем дань моде, и нездоровое желание бравировать своим трудоустроенным внутренним миром».

• Да, большинство людей и справляются с перегрузками психики самостоятельно. Тут нет никакого противоречия. Только вот больницы для душевнобольных появились задолго, до появления классических психологов, означает ли это, что факт «душевных болезней» не предопределен появлением Фрейда или Шарко, но является следствием того, что человечество столкнулось с феноменом человеческой психики, который требовал и требует помощи и вмешательства профессионала.
• Классическая психиатрия гуманизировалась, благодаря появлению психологии. Был открыт способ помощи человеку без смирительных рубашек, электричества и таблеток. Неужели психиатрия при всем ее знании морфологии мозга научилась лечить психологические недуги, вместо того, чтобы решать проблему превращением пациента в овощ?

фото из открытого источника О природе психологических проблем

«В случаи серьезного эмоционального расстройства квалифицированную помощь может оказать только опытный психиатр, который сможет купировать острое психиатрическое состояние с помощью медикаментов, а при надобности и госпитализировать человека.
Ужасно, когда размывается граница между психиатрией и декоративной психологией.
Мы имеем порядка четырехсот фобий, из них порядка 99.9 % надуманы. Реальной фобией может быть только эволюционно подкрепления фобия. Например, арахнофобия».

• Невзоров, не берет в расчет, что порядочный психолог не будет работать с человеком ,у которого проявляются психиатрические черты, а перенаправит его к психиатру. Большинство обращений к психологу носят характер жизненной неустроенности, трудностей межличностного общения. За век существования психологии найдены эффективные, гуманные методы помощи людям.

О критерии психологической нормы

«Гомосексуализм - это трагедия, увечье. Ошибка при выборе сексуального партнера. Такой человек обречен на прерывание своего биологического вида. Другое дело, когда такие свойства в человеке развивает среда. В этом случае, гомосексуализм обратим, излечим. Достаточно внедрить человека в другую социальную среду.
Критерий нормальности определятся социокультурным состоянием общества в конкретный период времени. До сих пор генезис порядка 90% психиатрических недугов остается дискуссионным вопросом.
Тупость и невежество должны доставлять неудобства, иначе животное под названием homo не воспитать».

• Невзоров, обожает противопоставят себя людям, пренебрежительно называя нас homo. Интересно узнать к какому виду или расе существ относится сам Александр Глебович. Человек, отказывающий себе в существовании души и психологических проблем. В его мире нет ни церквей, ни психологов. К кому обраться человек, населяющий эту пустыню, если ему вдруг захочется поговорить о вещах, которые невозможно увидеть в микроскоп? Вопрос смешной, потому что такого человека в мире Невзорова, тут же заберут в психиатрическую лечебницу и накормят транквилизаторами, что бы не думал о разной ерунде. Сон разума рождает чудовищ, а его бодрствование атомную бомбу.

[Феникс Джонатанович ДонХуанЦзы]