http://newsocionicsmodel.narod.ru/socioevolut1.html
В.Л.Таланов
Социально-эволюционная метафора и прогнозы эволюции
Содержание:
Об использовании социальной метафоры в физиологии многоклеточных
Социально-эволюционная метафора в приложении к футурологии и космологии
Уровни будущего
Выводы
ЧАСТЬ 1. Об использовании социальной метафоры в физиологии многоклеточных
Первый бум в науке о мозге совпал по времени с компьютерным бумом. Не удивительно, что в философии нейронаук тогда преобладала компьютерная метафора. Так, когнитивные процессы долго и безуспешно пытались моделировать с помощью различных представлений о нервных сетях. Наконец, стало ясно, что этот подход зашел в тупик, и не удастся обойтись без учета функций отдельных нервных клеток, которые могут обмениваться информацией, конкурировать за ресурсы, быть индивидуальными хранителями части памяти и опыта целостного организма.
К концу двадцатого века уже многим думающим людям из числа ученых, не только гениальным единицам, таким, как Евгений Замятин или Тейяр де Шарден, стало понятно, что человеческая цивилизация стремительно превращается в многоклеточный социальный суперорганизм, а отдельные люди в его рамках утрачивают свободу выбора и постепенно перестают быть носителями разума. Вокруг идеи социально-эволюционной метафоры возник очередной бум, и в нейронауках и биологии многоклеточных организмов теперь тоже всё чаще используют социальные метафоры, и, надо сказать, с большим успехом.
Действительно, каждый многоклеточный организм, например, организм млекопитающего – это в первую очередь конгломерат отдельных клеток. Клетка – это тоже самостоятельный организм, в ее генетической памяти есть и такие программы, пусть отчасти заблокированные, которые отражают еще те времена, когда предки этой клетки были свободными индивидуумами. Там, где мы имеем дело с обществом, неизбежны социальные законы и механизмы, они активно используются в управлении и могут принимать хорошо знакомые людям формы конкуренции, разделения труда, товарообмена, угроз, принуждения насилием, обмана, подкупа, шантажа и т.п.
Давайте разберемся, не прослеживаются ли черты общественной жизни и в деятельности клеток организма млекопитающих.
1. Клетки организма разделены на много категорий по качеству снабжения ресурсами, по доступу к информации, по защищенности, по продолжительности жизни. В ходе онтогенеза многоклеточного организма каждому специализированному пулу клеток дается соответствующая подготовка и генетическое «воспитание», заключающееся в блокировании или разблокировании определенных участков генома индивидуальных клеток. Таким образом, их генетическая память претерпевает изменения. Клетки в результате меняют форму и функции, начинают вырабатывать специлизированные белки и т.д.
2. Все клетки млекопитающих, кроме избранных (например, сперматозоидов) жестко завязаны на централизованное снабжение пищевыми и энергетическими ресурсами. Если организм начинает болеть, опасно приближаясь к смерти, то все каналы централизованного снабжения ухудшаются. С точки зрения социальной метафоры, это создает у клеток заинтересованность в выходе из кризиса. Одновременно с помощью гормонов организм проводит работу «по идеологической мобилизации» всех своих одноклеточных членов общества, обращаясь к их древним инстинктам сплочения и самопожертвования перед лицом внешней угрозы. В-третьих, в крови и лимфе резко возрастает количество иммунных клеток всех видов. Вы полагаете, что они выполняют при этом только специализированную функцию поиска и уничтожения конкретных болезнетворных агентов? А я вот думаю, что перед лицом социального кризиса они выполняют в том числе совсем другую и чисто социальную функцию: отыскивают тех, кто плохо справляется со своей работой, ленится, саботирует, бузотерствует, обнаруживает «крамольные мысли» в виде неподобающих разблокированных генетических программ и неподобающей белковой продукции. И – демонстративно уничтожают таких «несогласных». Карающий меч иммунной системы в период кризисов падает не только на бактерии чумы, но и на собственные клетки организма, дабы не забывались. Вам нужны доказательства такого рода механизмов? Так сами их и поищите, ведь с точки зрения социальной метафоры именно такая картина социальных процессов выглядит наиболее правдоподобной и естественной.
3. Работяги работают физически и живут мало, а те, кто управляет, занимают привелигированное положение, имеют отдельное, лучшее снабжение, живут отдельно, в изолированных полисах за каменной стеной, живут долго, но и степень ответственности их выше, а кара за нарушения дисциплины – строже. Это опять-таки общий социальный принцип. Действует ли он в многоклеточном организме животного? Еще как действует, и нам такое общество эксплуатации, в нашем человеческом понимании, даже не снилось.
Нейроны занимают в головном мозге, центре управления внешней и внутренней политикой организма, наиболее ответственные посты. Да, они за каменной стеной. Равно за такой же каменной стеной и функционеры иммунной системы, и «школы подготовки кадров» из стволовых клеток, размещаемые в спинном мозге. У нейронов ЦНС особо привилегированное снабжение – даже своя собственная система кровообращения. Служба безопасности в виде гематоэнцефалического барьера не допускает к ним не только какие-либо вредные или сомнительные агенты, но и блюдет информационную безопасность, не пропуская через себя ни белковые, ни нуклеиновые информационные молекулы. Да, живут нейроны практически вечно – столько же, сколько и весь организм. Это привилегия. Но тот, кто живет вечно, не имеет права размножаться, и при рождении нейроны генетически кастрируются, их заставляют заплатить эту цену.
И вот еще один очень характерный и примечательный момент. Все мы знаем, что нейроны от кислородного голодания гибнут первыми среди всех клеток. Вы полагаете, это оттого, что они много трудятся, в отличие от прочих? С точки зрения очень широких возможностей варьирования скорости метаболизма в клеточном мире нет никаких оснований так считать. Некоторые споры могут существовать даже в космическом вакууме. Скорее мы здесь сталкиваемся с социальным явлением, а именно орудием шантажа и подгоняющего страха. Механизм острой зависимости от бесперебойной работы централизованных источников снабжения, без всяких резервов и заначек, создан, вполне возможно, специально - потому, что нейроны отвечают не за рутину, а как раз за бесперебойную работу общеорганизменных каналов снабжения, за принятие организмом мгновенных и жизненно для него важных решений. В таком случае обязательно должен быть механизм, обеспечивающий круговую поруку и обратную связь между качеством работы и жизненными интересами работников. Клеткам кожи, мышц, корневых луковиц волос можно дать пожить еще немного и после распада целого организма. Действительно, волосы и ногти у покойников растут еще несколько дней. Но нейронам, отвечающим за целостность и благополучие организма, «держащим палец» на кнопке глобальных решений, полезно чувствовать, что они сильнее других зависят от ритмичности работы систем жизнеобеспечения организма, и все умрут одновременно с супергосударством, которое защищают, и не переживут его распад ни на одну минуту.
Можно считать это социальным шантажом. Если природа эффективно использует его в тех или иных формах в человеческом социуме, то почему бы ей не использовать его с той же эффективностью и в индивидуальном человеческом организме?
4. Вы всё еще сомневаетесь? Наверное, вам кажется, что для работы социальных механизмов необходимо умение отдельных членов общества предвидеть развитие ситуации и хоть в какой-то мере осуществлять свободный выбор линии своего поведения – ведь иначе ни угрозы, ни шантаж работать не будут. Действительно, угрозы и шантаж обычно используют процедуру свободного осознанного выбора – между «плохо» и «еще хуже». Но тем не менее сомневаетесь вы зря. Во-первых, социальные механизмы возможны и без прекогниции, без способности предвидения будущего, на основе только простых реакций выбора между двумя актуальными стимулами и взвешивания соответствующих потребностей – а такой способностью клетки заведомо обладают. Так, механизм обратной связи в работе нейронов будет действовать всякий раз, когда снижается их обеспечение глюкозой и кислородом, заставляя клетки «паниковать». Во-вторых, автор убежден, что клетки обладают и способностью предвидения (то есть даром предвосхищающего моделирования важных для себя последствий и оценки их с точки зрения своих потребностей), а значит и свободой выбора на основе этого предвидения.
Где эксперименты, которые этот тезис бы подтвердили? А где эксперименты, которые доказали бы, что это не так?
Для обеспечения прекогниции достаточно, чтобы клетки могли вырабатывать условные рефлексы, то есть обучаться отличать знаки условных стимулов, влекущих за собой различные последствия для удовлетворения потребностей. Автор полагает, что если бы этой способностью не обладали отдельные клетки на своем биохимическом уровне, то соответствующие способности не смогли бы появиться и у их целостного социального суперорганизма – человека. Во всяком случае, не было бы иммунной памяти.
Есть еще и эволюционное соображение. Все мы свидетели тому, как стремительно протекает завершающий этап формирования многоклеточного организма из бывшего человеческого социума. И никто не будет отрицать, что все генетические новшества и изобретения на этом пути осуществляются не человечеством в целом и тем более не случайными рекомбинациями букв в книгах и патентах, хранящихся в научных хранилащах, а отдельными социальными клеточками, то есть людьми. Механизмы социума лишь выбирают – что им подойдет для еще более глубокого обмана и угнетения индивидуумов, а что не подойдет. Другие государства с завистью прокариот отслеживают эти информационные подвижки у соседей и торопятся украсть и перехватить лучшие находки. За счет этого и происходят с такой стремительностью эволюционные изменения. И вы полагаете, что на предыдущих витках эволюция равнодушно отказалась от такого великолепного механизма своего ускорения, а тот, кто мог его развить и использовать для стремительного наращивания своих конкурентных преимуществ – не сделал этого? Имея необходимый и достаточный для этого механизм обратной транскрипции генов и располагая в своем составе кучей всевозможных органелл с различными дифференцированными функциями?
Обман и социальная мимикрия также широко присущи социальным животным, и тем больше, чем более развиты у них механизмы социального общения. Это известный факт. Чем сильнее развиты социальные способности позвоночных, тем выше и способности к прекогниции, опережающему отражению и моделированию будущего. Но трудно придумать что-то более социальное, чем клетки многоклеточных организмов. Так может быть, просто настает для науки время получше поискать аналоги всех этих способностей и в жизни наших сложноорганизованных животных клеток?
----------------
ЧАСТЬ 2. Социально-эволюционная метафора в приложении к футурологии и космологии
Настоящий неверующий вообще ни во что не верит.
Даже в то, что Бога нет.
Евгений Лукин
Эволюция прошла много витков. Перечислим уже состоявшиеся и спрогнозируем будущие:
Было:
1. ?
2. Самокопирующиеся биомолекулы
3. Прокариоты
4. Эукариоты (ядерные клетки с оболочкой, содержащие внутри себя симбиоз множества органелл)
5. Социальные содружества одноклеточных (пример одноклеточных с простейшим социальным взаимодействием – колонии бактерий зубного налёта)
6. Многоклеточные организмы
7. Социальные организмы (муравейник, термитник, пчелиный рой – тупиковые ветки, человеческие государства – с перспективой дальнейшего развития)
Происходит ныне:
8. Социальный суперорганизм (человечество) – форсированно идет его становление, в ходе которого люди теряют остатки свободы. Отличие социального суперорганизма от социальных организмов предыдущего уровня примерно такое же, как отличие эукариот от прокариот. Прокариоты обмениваются между собой генетической информацией, эукариоты более замкнуты в информационно-генетическом отношении (всепланетному человечеству будет просто некуда деться с поверхности земной оболочки). Конкуренция и взаимодействие прокариотических образований приводит к становлению их симбиоза – эукариот, где борьба сначала заменяется на сотрудничество, а затем сменяется выстраиванием иерархии подчиненности с подавлением свободы воли составных частей и с управлением всеми процессами из единого центра.
Человечество находится в настоящее время примерно на этом этапе и проходит его ускоренно. Крупнейшие государства еще продолжают между собой подковерную конкурентную борьбу, но она идет уже не в военной области. Главной фишкой становится шпионаж и взаимопроникновение. Иммунные системы государств (спецслужбы) становятся их постоянно действующими и преемственными органами, оказывая на политику куда более весомое влияние, чем правительства. Происходит полицейская глобализация. Иммунные системы отдельных социальных организмов налаживают между собою прямое сотрудничество, минуя внешнеполитические ведомства. Стремительно идет и экономическая глобализация, в ходе которой интересы государств оказываются между собой тесно связанными, а мировая экономика превращается в единый механизм. Вся биосфера земли, со всеми ее животными и растениями, подчиняется человеческим государствам и входит в состав новой эукариотической оболочки под общим протекторатом человеческой цивилизации, образующей как бы ядро клетки. Государства, в первую очередь большие, перестают реально отражать интересы народонаселения даже на уровне его элит, приобретая собственные самодовлеющие цели, направляющие их дальнейший вектор развития. Происходит расслоение информационных потоков, вся наиболее существенная информация об истинных процессах отделяется от массы населения, становится достоянием только постоянно действующих государственных структур. Идеалы демократии, согласно которым общественные институты служат лишь более полному удовлетворению потребностей отдельных членов общества, стремительно отходят в невозвратное прошлое. Публичная информация, культура, религия и даже наука становятся разновидностью шоу и используются почти исключительно в целях манипулирования сознанием масс. Гласность сначала становится декорацией, затем окончательно уходит в небытие. Вместо политики подъема общего культурного и образовательного уровня государственные механизмы начинают проводить политику оглупления основной массы населения. Умники не надобны, надобны верноподданные – тезис старый, но реализуется он на качественно новом, тотальном уровне, охватывающем не только приближенную к монарху элиту, но и всё народонасление, причем всё чаще применяются методы намеренной дебилизации. «Умники» с рождения отслеживаются иммунными системами и приобретают клейма мутантов со всеми вытекающими из этого последствиями. Стремительно возрастает и становится почти абсолютным контроль за деятельностью и даже мыслями граждан. Уже никого не удивляет, что государства фиксируют все перемещения и даже разговоры граждан – каждый раз средства пропаганды находят этому то или иное оправдание, а граждане относятся к постоянным переменам, всё более ущемляющим их права на свободу, с возрастающим фаталистическим равнодушием.. Люди с детства закрепляются за социальными функциями, становятся не отделяемы от своего паспорта, кредитной карточки, страховки и рабочего места. Возможность отдельной особи выжить в мире, не имея паспорта и закрепленного рабочего места, становится нулевой. Интенсифицируются все процессы, которые способны затруднить инициативу либо независимое и самостоятельное функционирование особей. Провести научную работу, переиздать книгу, популяризировать идею или просто легально заработать на жизнь становится возможным только в рамках и при поддержке корпораций. Этому служат и изменения в законах об авторском праве, о налогообложении и т. д. Разрушается семейный уклад. Ограничиваются и цензурируются все инициативные поползновения граждан к любому объединению «снизу» - по взглядам, интересам и т. д. Одновременно растет взаимопроникновение всех надличностных корпоративных и государственных структур. Корпорации и государственные службы тесно переплетаются в своей деятельности. Возможность неожиданностей в политике снижается почти до нуля. Во всех общественных сферах быстро и резко возрастает влияние ультраправых индивидуумов, поскольку они выражают интересы суперсоциума и выступают, в соответствии с его интересами, за дальнейший «зажим гаек», усиление государственного контроля, цензуру информации, дальнейшую дифференциацию прав индивидуумов и глобализацию социальных институтов. Растет уровень имущественного расслоения и эксплуатации. Свобода богатых также резко ограничивается новыми правилами и понятиями, тесно связанными с неформальным влиянием государственных институтов. Попытка выйти за их рамки, используя потенциал своего богатства, становится физически не реальной. Индивидуальная человеческая жизнь ощутимо перестает быть абсолютной ценностью общественной морали. Реальная, но все более скрываемая от многочисленных глаз государственная политика отныне легко попирает эту ценность уже не только в военных и критических, но и в абсолютно рядовых и мирных условиях. Лозунги социальных революций прошлых веков направленно компрометируются. Человек рассматривается только с точки зрения его послушания и полезности государству (именно государству и его институтам, но не обществу в прежнем понимании).
В перспективе социум быстро превращается во всепланетный организм, где существенно ограничена свобода выбора для всех индивидуумов, в том числе даже лиц, поставленных во главе пирамиды. Любая индивидуальная инициатива, даже совершенно безобидная, подавляется, если она не подцензурна иммунной системе и не находит отражения в текущих государственных интересах. Конституции и законы перестают играть какую-либо реальную роль, кроме чисто декоративной и пропагандистской. Любой государственный интерес, предусматривающий укрепление социальной вертикали и поддержание существующих организационных структур, рассматривается как абсолютно приоритетный над жизнью и свободой любого количества граждан, хотя бы и составляющих абсолютное большинство народонаселения. Постепенно планета превращается в аналог клетки-эукариота. Однако суперсоциум на этом этапе обречен жить простыми рефлексами, обретение им осознающего себя разума становится возможным только миллионы лет спустя, когда он налаживает взаимодействие с себе подобными в галактике.
Становление суперорганизма не обязательно означает полную унификацию его частей, находящихся на разных материках. Наиболее вероятно разделение, условно говоря, на два полушария (природа любит четность). Прообразами их, вполне возможно, окажутся нынешние Запад и Восток, при этом Запад может сохранить несколько меньшую дифференцированность функций особей и чуть более высокий уровень их остающихся свобод и прав (по аналогии с правым полушарием человеческого мозга, более «либеральным» и более диффузным в механизмах нейронного взаимодействия). Деятельность человеческих особей, принадлежащих к подсистеме Востока будет, скорее всего, более заорганизованной. Это ни в коем случае не означает, что на планете возникнет два организма вместо одного – места на ней для этого просто нет. Речь идет лишь о двух подсистемах, подчиняющихся единому центру принятия решений, но функционально слегка конкурирующих между собою (как это и принято в эволюции, которая любит оставлять себе свободу маневра).
Уровни будущего:
9. Совершенно естественно, что аналогичные процессы происходят одновременно в звездных системах по всей галактике. Это вытекает из равных стартовых условий, продиктованных одинаковым отсчетом времени с момента Большого Взрыва. Суперорганизмы, располагающиеся на планетах, не ограничиваются временными рамками человеческой жизни для организации взаимодействия между собой. Неизбежно возникнет галактическое взаимодействие суперорганизмов, которое рано или поздно должно привести к формированию надглобального супер-суперорганизма. Заметим, что чем выше по эволюционной лестнице, тем медленнее (с точки зрения наших масштабов времени) идут процессы. На каждом эволюционном витке на порядки возрастает значение функции, равной произведению времени эффективного взаимодействия на расстояние эффективного взаимодействия.
10. На следующем, еще более высоком этапе надо ожидать взаимодействие уже галактических суперорганизмов, что должно привести к формированию, в свою очередь, их социальной надстройки. Возможно, это будут как раз целостные масштабы нынешней вселенной, рожденной из Большого Взрыва.
Автор полагает, что только что спрогнозированные процессы будущего будут идти с неизбежностью, поскольку они предопределены заложенной в механизм Большого Взрыва уровневой пространственной конструкцией последующего мира (квантующейся на звездные системы и далее на галактики), а также характером физических законов, генетически унаследованных нашей вселенной.
Теперь, с точки зрения вырисовывающейся картины, попробуем дать ответы на естественные вопросы:
- Что было до Большого Взрыва? - Трудно допустить, что мир возник из ничего, и всему якобы есть начало времен.
- Каково принципиальное происхождение физических законов и природы основных видов материи нашей вселенной?
Если Большой Взрыв действительно был началом времен (во что, честно говоря, не верится – об этом далее), то физические законы появились, скорее всего, в результате естественного отбора неорганизованных видов материи на самых первых его этапах. Ведь никакой изначальной программы родившемуся миру придано не было (отсутствие какой-либо предварительной программы тождественно постулату о начале времен). В таком случае нынешний характер физических законов – несомненная случайность. Но в это по многим причинам трудно поверить – в частности, законы движения материи имеют слишком универсальный характер в разных участках видимой вселенной.
В таком случае, однако, напрашивается другое предположение. Если эволюционный процесс бесконечен в прошлом и не имеет начала, то мир (не тот, который виден нам, а полный, истинный, большой Мир) существовал всегда и до Большого Взрыва. В ходе бесконечного течения эволюции обязательно должны были выработаться механизмы экспансии генетической информации для суперорганизмов самого высокого уровня эволюционной сложности, в том числе охватывающих собою и пространство видимой нам вселенной, и даже гораздо большие масштабы. В этом случае наша Вселенная, рожденная почти что из сингулярности, является, скорее всего, зародышевой почкой, развивающимся яйцом, причем унаследованная ею материя может рассматриваться как зародышевая плазма, а унаследованные ею «до рождения» физические законы – как генетическая программа развития нашего мира. В таком случае многое перестает казаться столь странным. Становится более понятным и слишком быстрое появление биологической жизни после Большого Взрыва, и универсальность физических законов во всем пространстве доступной наблюдению вселенной, и слишком «удобная» ее конструкция, членящая материю и в смысле иерархии, и в смысле пространственного распределения, на четкие уровни. При этом энергия звезд может рассматриваться как пищевой энергетический белок, временно нужный планетам для развития жизни, причем именно на данном конкретном историческом этапе. Солнца погаснут, но цивилизации к тому моменту уже окрепнут. Планеты вокруг звезд в этой картине мира несомненно должны оказаться правилом, а не исключением из правила. За судьбу нашего солнца тоже можно не беспокоиться – оно, как и другие солнца, в среднем должно просуществовать ровно столько, чтобы земной суперорганизм, выросший на обломках нашей цивилизации, успел вылезти из звездных пеленок. А как же иначе? Всё заранее предопределено и должно вести в перспективе к появлению цивилизаций вокруг звезд и, далее, к развитию глобального суперорганизма вселенной.
Прошлая история мира должна была позаботиться заранее о всех этапах развития, чтобы новорожденная вселенная (будущий супер-суперорганизм) смогла их пройти, не поскользнувшись. Становится понятней и то, почему вселенная расширяется не замедленно, как ожидали физики исходя из законов тяготения, а, напротив, ускоренно – не сжиматься же зародышевому яйцу опять в точку, в конце концов! Не для того его снесли. Чем выше забирается в нашей вселенной процесс восходящего эволюционного структурирования, тем больше расходятся звезды (и наверное, в этом есть смысл – остается додуматься, в чем он состоит). Делается понятней и черная материя вселенной – возможно, это просто та часть окружающего мира, которая вне нашего яйца, а потому и не подчиняется его внутренним генетическим законам развития.
А что будет потом, за горизонтом событий и за гранью нашего мира? Наверное, встреча с другими взрослыми курицами, тоже несущими свои яйца-миры. И где-то за горизонтами нашей вселенной еще может быть и реальный передовой фронт Большого мира, та плоскость, где он упирается в действительно никогда не бывалое, где происходит подлинная эволюция, а не эволюция понарошку, где возможно всё, потому что еще нет никаких программ и законов, где монстры мира сцепляются в истинной, а не показной схватке за ресурсы, где из случайностей и чудес формируются новые генетические законы новых вселенных.
Увы, мы этого не увидим, увидеть это суждено лишь тем, кто гораздо больше нас и будет после нас. Нам и нашим детям суждено будет видеть только наших политиков, причем очень скоро – лишь по телевизору. Вполне возможно, в недалеком будущем эти политики даже превратятся в подлинно виртуальные персонажи, и голосовать мы дружно будем за тех, кто является от начала до конца плодом выдумки компьютерных сценаристов, за тех, кто вообще никогда физически не существовал и не существует. Такая вероятная политическая манипуляция с точки зрения биологии выглядит вполне естественной, и на ее языке может быть названа использованием старой генетической памяти путем ее трансформации, за счет промежуточных контролирующих и перекодирующих продукт генетических вставок, вместо того, чтобы блокировать или тем более заменять большие участки памяти, наращивая опасный разблокировкой и «революциями» генетический балласт.
Хочется подчеркнуть, что развиваемая автором в порядке гипотезы телеология (а это, конечно, телеология и почти что креационизм) не имеет никакого отношения к гипотезе бога и религиозному креационизму.
Всё написанное – материализм чистой воды и следует из наших сегодняшних знаний о материальной эволюции, хотя и ведет, действительно, к некоторым нетрадиционным для прошлого материализма выводам. Один из таких выводов явно подводит нас к мысли, что слово, то есть информация – первично. Это никак не связано с гипотезой бога, которая не продуктивна, поскольку не объясняет, кто создал самого бога.
Да, из бесконечности существования мира в прошлом времени должно, похоже, вытекать, что мы живем в матрицах, вложенных одна в другую, и что вся история вселенной – это лишь онтогенез или вернее даже эпигенез многократно уже рождавшегося мира, поэтому и происходящий ныне ускоренно, почти что контролируемо, во всяком случае, по уже отработанному сценарию. Наконец, из социально-эволюционной метафоры с очень большой вероятностью должно следовать, что наша вселенная – лишь одна из множества ей подобных. Причём, если вселенная – яйцо, то где-то есть и курица, снесшая это яйцо. Может быть, эта курица даже в известной мере проявляет заботу о своем яйце.
Однако из прошлой бесконечности мира во времени никак не вытекает существование бога. Заметим, что излагаемая нами социально-эволюционная метафора не противоречит теории неодарвинизма, из нее так же совершенно не следует, что кому-то в этом большом и вечном мире есть дело конкретно до нас, маленьких человечков с разными именами на отдельной заброшенной на окраины галактики планете. Разве мы заботимся о маленьких клеточках на мозолях своей кожи? Так и мы. Выживем – хорошо, нет – наше место в суперорганизмах высшего уровня займут другие. На то и элементы открытой эволюции и свободной борьбы в нашем развивающемся мире, чтобы отобрать в процессе его становления, эпигенеза и онтогенеза, сильных и наиболее конкурентоспособных. Они и займут места в узлах заранее спланированной структуры.
Действительно, в хорошей генетической программе развития нет смысла планировать всё до мелочей, в ней всегда есть место «закономерным случайностям». Принцип информационной экономии – один из самых общих принципов. На пути к неизбежности происходят мелкие соревнования и флуктуации, которые ничуть не портят общей картины. С точки зрения математики, всё происходящее в рамках эволюционной программы подчиняется не статистике Ферми-Дирака, для которой важны наши имена, а статистике Бозе-Эйнштейна, для которой все муравьи не различимы. Одни родятся, другие нет. Одни победят, другие проиграют. Но кто-то обязательно опередит других и приведет мир к его непреложной цели. Кто-то обязательно создаст очередной информационный суперорганизм, погубив при этом свободу разумов предыдущего уровня.
А хочется ли быть этим «тем»? Исходя из той картины мира, которая вырисовывается в нашем изложении, и исходя из общих эволюционных соображений, вообще пропадает охота рваться вперед и в дамки. Как-то уж всё выглядит очень безнадёжно. Картина восходящей эволюции смотрится как картина восходящего порабощения. И разум, оказывается, это тоже не цель, а лишь средство, временное объединительное начало, и царит он в истории только короткими вспышками, в те переломные моменты, когда он призван возбудить начальную лавину объединения и консолидации составляющих частей в следующий по очереди суперорганизм. Однако стоит суперорганизму сформироваться, как свободный разум отдельных элементов делается для него нежелательным и быстро подавляется. Взамен снова и надолго воцаряются примитивные инстинкты и зло. «Бог» разума оказывается короток, а его «дьявол» - вечен и велик.
А ведь на этом и без того грустном фоне существует, вполне возможно, ещё и некто в вышине, кто вполне случайно может сделать из нашего вселенского яйца себе на завтрак яичницу. Мы же не знаем, кто снёс зародышевое яйцо нашего мира в заоблачной олимпийской выси в период до Большого Взрыва: тамошняя знатная дама или просто гуляющая по двору курица.
Достаточно беспросветной выглядит судьба человечества. Стоит ли ее форсированно и без оглядки приближать? Может быть, лучше замедлить наше слишком быстрое скольжение вперед, ныне происходящее с неоправданным энтузиазмом и песней? Науку нельзя останавливать, иначе мы навсегда останемся глупыми, и никогда не сможем планировать свою судьбу. Но передышка нашей цивилизации необходима – чтобы осмотреться, куда это мы падаем. Вот ведь, растения – тоже многоклеточные организмы, но у них нет централизованной иммунной системы, поэтому жизнь растительных клеток – это мир содружественного производства, а не захвата, рабства и подавления. Правда, растения и им подобные по этой же причине всегда останутся тружениками, производителями и пищей и никогда не станут солдатиками вселенной. А нам оно надо?
Не пора ли затормозить так называемый социальный и технологический прогресс с его стремительно возрастающим тотальным обманом, надзором и контролем, явно ведущий к общему порабощению, а всех «прогрессоров» в погонах и без погон, всех вояк, дураков и тиранов, всех объединителей человечества и империй временно, до выяснения обстоятельств, собрать на одном острове под присмотром бригады медиков? Во всяком случае, так бы поступили умные и осторожные люди, озабоченные судьбой вида Человека Разумного. Но в большинстве своем представители нашего рода, увы, лишь голые обезьяны, не способные думать о завтрашнем дне. Даже если они политические вожди или, пуще того, лимфоциты в социальной иммунной системе. И принять разумные решения нам, конечно, никто уже не позволит. Помешают те государственные структуры, которые мы на свою голову создали, та демократия низов, которую мы в 19-м веке насадили, и которая оказалась на поверку такой удобной для манипуляции со стороны всяких мерзавцев. Помешают и сами охочие до власти мерзавцы, которых всегда полно вокруг нас, и которым завтра хоть трава не расти. Поэтому будем продолжать падать головой вперед. Впереди очень жестко, поэтому берегите голову.
Выводы
На самом деле мы ничего не изобретаем,
это изобретения используют нас в качестве родовспомогательного средства.
Евгений Лукин
Важно уяснить главное: восходящая эволюция неотделима от корневой природы мира. В Большом Мире больше некому заниматься строительством, созиданием и преобразованием, кроме как эволюции, причем восходящей эволюции, подчиняющей себе всё более широкие ареалы, включающей малые миры в иерархическую структуру всё новых и новых суперорганизмов неизменно более высокого уровня.
В этом смысле восходящий поток жизни, порабощающей на каждом витке всё более глобальные структуры, оказывается стержнем мировой истории, подчиняющим себе в конечном счете и физические законы. Если эволюция – единственная организующая и преобразующая сила в мире, то создавать и переустраивать имеющийся мир просто больше некому, кроме раздуваемой ею жизни. Любой мир, в котором мы могли бы оказаться, наверняка тоже некогда создан эволюцией. Но этот ее созидающий потенциал нельзя понимать как нашего брата по разуму. Это иное – всего лишь борьба за существование, за ресурсы, облеченная в некий постоянно и расширенно воспроизводимый программный продукт. Если любая жизнь, обладающая свободой воли, это разум, то наибольшую часть времени этот разум не взаимодействует ни с кем равным себе. Он лишь жует и растет. Поэтому, как бы он ни был велик, он не умнее амебы и лишен способности к самоосознанию.
Этап самоосознания открывается на каждом эволюционном витке лишь после того, как начинается общение с себе подобными. Это тоже случается не у всех, лишь у тех, кто не попадает в эволюционный тупик, кто уже готовится к следующему обобщающему витку и рывку – на уровень следующего суперорганизма более высокого уровня организации и сложности. Тот короткий период объединительных центростремительных процессов, когда элементы объединяются в сообщества не насилием сверху, а добровольно, ради групповой защиты индивидуальных интересов – это и есть на каждом эволюционном витке очень короткий и счастливый момент вспышки осознающего себя, верящего в себя, стремящегося к расширению и братству разума. Но эти мгновения и вправду очень коротки, как вспышки - вслед за объединением наступает этап уже не добровольной, а принудительной консолидации, диктуемой сверху, и всё, что было свободного и жаждущего расширенного воспроизводства знаний в среде составляющих элементов, на этом новом этапе безжалостно подавляется. Умники опять оказываются потенциальными вредителями, свободолюбцы только мешают, становятся полезными исключительно безмозглые роботы и исполнители. Поразительно, но эволюция предусмотрительно позаботилась, чтобы в широком психологическом спектре человечества всегда находились интеллектуальные особи, жаждущие уничтожения свободы своих братьев по рождению. Позаботилась она и о том, чтобы жажда власти и злобная тирания объединялись в одних и тех же индивидуумах. Но, главное, эти закономерности типичны, похоже, отнюдь не только для человеческого общества.
Такая этапность, похоже, характерна для всякого эволюционного витка, на каком бы уровне он ни происходил – вчера, при возникновении многоклеточных организмов из одноклеточных, сегодня, при становлении державных суперсоциумов из некогда жаждавших свободы и правды людей, завтра, когда эволюционный процесс поднимется до общения звезд и галактик.
Каждый раз структура очередного уровня подчиняет себе всю организованную материю своей сферы. Так, суперорганизм человечества постепенно включает в себя не только людскую массу, но и всю биосферу земли, и не только биосферу – также и внутренности земного шара, а затем и все окружающие солнце планеты.
Еще одна эволюционная тенденция – воспроизводить себя, любимого. Заражать своей генетической информацией весь окружающий мир.
Главное откровение социально-эволюционной метафоры состоит в том, что эволюционные процессы оказываются фундаментом вселенной, а не её надстройкой. Эволюция не паразитирует на вселенной – она ее строит, в том числе формируя, на определенных эволюционных витках, и базовые физические законы мира.
Наверное, в этом основная суть предлагаемого нами взгляда на космологию через призму социально-эволюционной метафоры. Значение восходящего и всеподчиняющего потока жизни выглядит в рамках этой метафоры просто гигантским, но роль сознающего себя разума оказывается весьма ограниченной и короткой, поскольку разум всякий раз, по диалектическому закону отрицания отрицания, губит сам себя, переходя на следующий эволюционный виток. А тот, кто себя не губит – тот на следующий виток и не переходит.
апрель-май 2007
постоянный адрес первоисточника:
http://www.newsocionicsmodel.narod.ru/
копилефт: Таланов В.Л. 2007
Прогнозы Будущего
В том, что солнечных дней становится все меньше, а небо выглядит скорее мрачно-серым, чем голубым, человечеству стоит винить не капризы природы, а себя. Как выяснили ученые, именно загрязнение атмосферы промышленными отходами в течение последних тридцати лет привело к тому, что небо стало «темнее»: на пути солнечных лучей возникли непреодолимые преграды. 
Американские ученые пришли к выводу, что лед морских пространств Арктики тает гораздо быстрее, чем предполагалось ранее. В ходе исследований с использованием комплексных компьютерных моделей выяснилось, что большая часть этого льда растает уже через 30 лет, оставив лишь малую толику: летняя площадь ледников снизится в пять раз! Прежние исследования позволяли надеяться, что столь печальные результаты будут достигнуты лишь к концу XXI века. 
Все фотографии
Видео
Линейный вид
