https://dzen.ru/a/ZRq9BI8a8U_jPSH_
«Русские- очень стойкие бойцы, но у них было слабое место, которое их подводило..!»- ветеран вермахта о войне с СССР
8 октября 2023
222K прочитали
Коренного пруссака Готтфрида Эверта должны были призвать осенью 1940-го года, в 18 лет. Но, в связи с началом большой войны в Европе, призвали досрочно - в декабре 1939 -го. Он принял участие во французской компании вермахта.
Никаких боёв даже близко не было. Только - невероятно много передвигались по дорогам, пешком и на велосипедах, не поспевая за наступающими моторизованными частями. Это было сумасшествие! Стремительно выигранная война!
В январе месяце 1941-го Эверт поступил в военную школу в Потсдаме, проучился там пять месяцев, и в мае вернулся в свой полк лейтенантом и принял пехотный взвод. Всю войну так и прошёл со своим полком. Семь раз был ранен, но всегда возвращался в свой полк. И покинул его только осенью 1944 года, когда в Курляндии был ранен тяжело (ранение ноги). На этом его война закончилась.
Как и многие другие ветераны вермахта, Готтфрид говорит о том, что перед 22 июня 1941 года ходили разные слухи. В том числе и о том, что
Советский Союз даст проход через Кавказ в Персию – бить англичан. О том, что предстоит нападение на Россию, тоже говорили, но это всем представлялось бредовой версией. Как можно воевать с Россией: она ведь слишком большая, да и договор о ненападении у нас с ней.
Но в пять утра они начали наступление из Кромбахского леса, на прусско-литовской границе. Вся их рота была на велосипедах, поскольку по опыту французской кампании они знали, что это очень эффективное транспортное средство.
В первые дни войны пришлось безумно много ездить, но в итоге было решено отказаться от велосипедов, поскольку подходящих дорог для них практически не было. В СССР не получилось вести войну, быстро передвигаясь на велосипедах.
Первый бой был с русскими пограничниками. Пограничная застава заняла оборону в оборудованных окопах, стойко дала отпор. Но силы были не равны, поэтому их сопротивление быстро подавили. Пошли первые потери, первые пленные.
Несмотря на сопротивление, за первый день вторжения полк продвинулся на 30 км вглубь Литвы. Но, в то же время,
полк за один день потерял целых пять офицеров! Это был небывалый случай.
Потом пришлось штурмовать бетонные бункеры укрепрайона. Он ещё не был достроен, но русские держались стойко, и полк опять понёс чувствительные потери. Однако у всех немцев после европейских кампаний была привычка побеждать, полная уверенность в себе. Никто и не думал, что может быть как-то по-другому.
На третий день начались интенсивные контратаки русских танковых частей. Особенный урон нанесли громадные КВ-2 - огромные танки, абсолютно непобедимые. Но, к счастью, в то же время слишком тяжёлые и не маневренные – всегда способные где-нибудь застрять и сломаться. Так в итоге и случилось с двумя КВ-2, с которыми столкнулся полк Готтфрида.
Тяжелейшие бои были за мосты под Ригой. В итоге они так и были взорваны отступавшими русскими, забрать их целыми не вышло. При взятии Риги рота потеряла всех оставшихся офицеров (имеется в виду, не только убитыми, но и ранеными). Эверт, несмотря на молодость и неопытность, стал командиром роты, но через несколько дней и его ранило, осколками ручной гранаты.
В больнице в Шауляе ему сделали несколько операций, и уже в августе он снова был в полку.
Ожидалось, что сопротивление противника будет постепенно угасать. А оно, наоборот, нарастало. Эверту повезло, что он был в госпитале, когда под Сольцами их дивизия попала под контрудар. Были очень тяжёлые потери, и по результатам тех боёв было большое разбирательство.
Такого,
чтобы русские солдаты сдавались в плен организованно, подразделениями, Эверт не помнит. Но в боях пленных брали немало. А ещё - одиночные перебежчики регулярно появлялись.
Конечно, когда у русских начались успехи, перебежчиков стало меньше, но они всё равно были, почти до конца войны. Потому что им было страшно: они знали и видели, какие чудовищные потери их войска несут при наступлении, и боялись за свою жизнь.
Один перебежчик «наоборот» был и у них. Из роты Эверта зимой 41-42 года
один солдат перебежал на сторону русских. Оказывается, он был давним сторонником коммунистической партии Германии, но не афишировал этого. Однажды он исчез, а потом им начали подкидывать листовки с его обращениями.
В августе они взяли Новгород, и должны были наступать дальше на восток. Но планы командования изменились, и они пошли вдоль реки Волхов и большой дороги на север, к Чудово, где недалеко от Киришей и были окончательно остановлены.
В этом месте пришлось застрять до начала 1943 года. Топтались туда-сюда, не в силах наступать дальше. Русские цепко держали фронт.
После 22-го июня полностью укомплектованными, как полагается по штату, подразделения больше никогда уже не бывали. К осени потери составили две третьих от общей численности. Пополнение приходило, но оно никогда не компенсировало потери полностью.
Когда пришла зима с ужасными морозами, боевой дух резко упал. Просто потому, что зимней одежды не было. А когда мёрзнешь - думаешь не о войне, а о том, как выжить, как согреться, и больше ни о чём. Особенно ноги замерзали очень быстро. Засовывали в сапоги бумагу. У павших русских солдат, а также у пленных, снимали валенки. Надевали на себя всё, что можно, любое тряпьё.
Очень быстро у русских переняли, как в полевых условиях построить сауну или баню – чтобы и помыться, и погреться. Только лишь во вторую зиму, 1942-1943 гг., зимние одежду и обувь наконец прислали. Но вторая зима была уже не такая холодная, как первая.
В 1943-м получили новое оружие - автоматические карабины штурмгеверы. По словам Эверта, это было прекрасное оружие, дававшее реальное увеличение боевых возможностей. У них были короткие патроны, так что боеприпасов можно было брать больше.
Позиционная война была такой - рыли окопы просто в промышленных масштабах, несмотря на заболоченную местность. Из стволов деревьев строили бункеры. Причем стены делали из двух слоёв бревен, а промежуток между ними заполняли землёй. Землянка - бункер Эверта была вырыта прямо в насыпи железной дороги Москва – Ленинград.
Штурмгевер. Фото в свободном доступе.
Русские солдаты очень храбрыми и способными перенести много страданий, но и у них
было одно слабое место! Дело в том, что командование было посредственным. Они всё время повторяли одно и то же. Раз за разом – шли в наступление по небольшому пространству, по которому били три пристрелявшихся артиллерийских полка! Естественно, артиллерия и пулемёты разносили их.
Самым опасным русским оружием Эверт называет танк Т-34. Впервые они их увидели в ноябре 1941-го года. Это знакомство было очень неприятным сюрпризом, потому что против Т-34 немцы ничего не могли сделать. В пехотном полку был один взвод пятисантиметровых противотанковых орудий, но даже они Т-34 спереди не пробивали. Это был танк, который до 1943 года превосходил все типы германских танков, включая и Т-IV (это мнение исключительно героя статьи, оно субъективное, ведь как я уже писал ранее, т-4 имел множество модификаций, и сказать какой танк лучше- сложно).
С Т-34 могли справиться только 8,8 сантиметровые зенитки Флак. Пехота пыталась использовать против танков Т-34 Т-мины, которые забрасывали на моторное отделение. Их полк вообще одним из первых в вермахте получил кумулятивные магнитные мины, которые прилипают к танку и взрываются, прожигая броню кумулятивным зарядом. Но хитрые русские быстро приспособились и начали обмазывать танки цементом. От такой обмазки магнитные мины не могли к ним приклеиться.
В 1944 году получили фаустпатроны. Хорошее оружие, но только для ближнего боя. Поэтому русские танковые части тоже очень быстро к ним адаптировались. Не подпускали противника близко. Останавливались на расстоянии 100-200 метров и расстреливали из пушек, к ним нельзя было подойти.
⚡В 1945 у австрийских девушек спросили: «Что вы будете делать, когда придут русские?»- ответ просто не укладывается в голове!
Готтфрид Эверт. Фото в свободном доступе.
Во время отступления было потеряно огромное количество противотанковых пушек. Они ведь были слишком тяжелые, их нельзя было тащить, и, если машина сломалась или не было бензина - их бросали. Поэтому, практически не осталось дальнобойной противотанковой артиллерии. И танки Красной Армии это очень быстро обнаружили. Они останавливались на расстоянии и расстреливали пехоту из пушек.
Артиллерия советская тоже стреляла хорошо. «Меня один раз буквально «выстрелили» из бункера. Мы сидели в бункере, во второй линии, с первой нас уже выжали. Тут в 100 м впереди от нас разорвался снаряд. Через 2 минуты снаряд разорвался в 100 м за бункером. Я моим солдатам закричал: «Вон отсюда!» Мы выскочили как сумасшедшие, и третий снаряд попал точно в бункер и разрушил его. В вилку нас взяли», - вспоминает Эверт.
Однажды он чуть не стал «языком». Как командир роты, обходил окопы, проверял своих людей. И когда пошёл на соседний пост по ходу сообщения, на него вдруг напрыгнул человек. Хотел схватить, но не получилось, Эверт заскочил за угол. Русский кинул гранату прямо ему под ноги, и исчез. А Готтфрид опять надолго попал в госпиталь.
Линейный вид
