Это же черновик
В той части города, что ближе к горам, на балконе частного двухэтажного дома двое подростков красят балюстраду, дети бегают, родители общаются, дышится свободно.
Сначала несколько родителей-энтузиастов организовали этот центр как детский сад. Когда их дети выросли, эстафету перехватили другие родители. А когда и их дети выросли, они решили продолжить обучение по этой методике. Трое — художник, педагог-филолог и музыкант — прошли обучение по методике в Центре альтернативной и гуманитарной педагогики в Бишкеке, и к саду прибавилась школа.
— Вы нас не называйте, пожалуйста, школой, — просит Евгения Филатова, один из нынешних организаторов центра. Ей лет сорок, она в свободной одежде, которая, наверное, подходит для занятия йогой, на руке оранжевый браслет из вяленой шерсти, она выглядит какой-то цельной. — Мы позиционируем себя как репетиционный центр, обучающий по вальдорфской методике. Здесь это единственный легальный способ давать такое обучение. Дети дистанционно сдают экзамены в вальфдорских школах России.
Первого сентября ученики стоят вдоль лестницы, в ряд, и под звуки флейты по очереди подают руки первоклассникам, у которых завязаны глаза, провожая их таким образом на второй этаж, в учебный класс.
— Не бойся, Даяночка, я передаю твою руку Эрику.
Атмосфера магическая. Потом дети, мамы и воспитатели становятся в круг, в центре которого столик с цветами и горит свеча. Семиклассница Вика только перешла в эту школу, ее лицо напряженное и немного испуганное. Эта «школьная линейка» больше походит на круг в детском саду. Вскоре все вместе начинают играть — подхватывают песенку и выполняют движения. Когда мы поем про «лошадку» и топаем ногами как лошади, я ловлю Викин взгляд, она уже улыбнулась.
На уроке семиклассница Вика не хочет отвечать на вопрос по английскому языку.
— Ну и ладно, — говорит учитель, — первый раз можно.
Потом ученики рисуют, и Вика не хочет показывать свой рисунок, потому что, по ее словам, он не получился.
— Не бойся, — говорит учитель. — Экспериментируй, это же черновик.
Может быть, эта методика создана, чтобы внутреннего ребенка оберегать в людях?
— Какие результаты методики? — спрашиваю одну маму.
— Моя дочь, — отвечает она гордо, — с удовольствием ходит учиться. А еще она не играет в компьютерные игры и не смотрит телевизор, ей это неинтересно. Наш ребенок любит читать книжки.
После нескольких часов в вальдорфской школе начинает щемить где-то в области сердца. Вспоминаются экзамены, оценки, тишина в классе… Почему я училась не по Вальдорфу?
Детский психолог Елена Сопилиди сама училась по этому методу до пятого класса.
— Думаю, дети, учащиеся по вальдорфской доброжелательной методике, психологически не очень адаптированы к стрессам и конфликтам, — говорит она. — Но каждый родитель принимает решение сам.
Программа школы одаренных при Тюменском государственном университете
Тут сначала отбирают самых способных, а потом воспитывают из них самых побеждающих.
Личный опыт Юффы
— С талантливыми детьми занимаюсь всю
жизнь. И знаю, чего им не хватает! — сухощавый научный руководитель и создатель школы Александр Юффа отстукивает ребром ладони по столу. Доктор химических наук смотрит через очки без оправ. Рядом висят фотографии, где он в обществе молодых Немцова и Чубайса. Вообще он генеральный директор концерна «Никка», который занимается недвижимостью, нефтяной промышленностью и много чем еще. Он подбирал лучших в городе преподавателей, которые написали авторские программы, уклон — физико-математический, и «позволяющий мыслить не зная границ». А после вместе с коллективом принялись за строгий отбор школьников.
В Школе одаренных — дополнительное образование для детей 5–9-х классов. Сюда они приходят на пять часов в неделю.
— Выиграл ребенок олимпиаду, нарисовал картину — хрясь — в одаренные его, — рассказывает Юффа. — Мы же принимаем талантливого школьника: он любознателен, с развитым логическим мышлением, высоким уровнем познавательной активности, социально адаптирован, то есть действительно обладает всеми теми характеристиками, которые присущи способному
человеку.
Юффа продолжает отстукивать.
— К десятому классу личность должна определиться в предпочтениях, и лишь оттачиваться в выбранном направлении. Поэтому мы работаем с ребятами начиная с пятых классов. Для отбора школьников Управление образования предложило нам двадцать пять лучших школ Тюмени. После второго тура осталось сто
человек. Для них мы так долго подбирали преподавателей, среди которых ученые, победители и призеры олимпиад и конкурсов, разработчики заданий олимпиад. Всего четыре доктора наук, — стук. — Девять кандидатов наук, — стук. — Три лауреата конкурса «Учитель года», — стук. — Шесть преподавателей гимназии ТюмГУ, девять преподавателей университета.
— Вот есть у нас Евгений Могильный — физик от
Бога, — говорит руководитель. — Дети его обожают. Все учебники по теории решения изобретательских задач рассчитаны на категории восемнадцать плюс, а он с пятиклассниками занимается, у них как раз и взгляд незашоренный.
В школе филологическое, историко-обществоведческое и физико-математическое направления, самое массовое. Там изучают математику, информатику, теорию игр, теорию решения изобретательских задач и риторику. Эти пять предметов появилось в расписании исходя из личного опыта Юффы. Подбирал по принципу востребованности во взрослой жизни
человека с математическим и техническим складом ума. Таким обладает и сам научный руководитель.
— Дети не должны бояться конкурсных испытаний, — говорит. — А идти на них с восторгом, чтобы показать все, на что способны! — профессор костяшками пальцев стучит по голове. — Ради
Бога, если кто-то захочет организовать дополнительную подготовку по нашей программе в любой нормальной школе — пожалуйста. У нас есть преподаватели, которые обучат ваших людей. Только где взять этих людей? Правда, наш центр робототехники обучает информатиков на деньги Сбербанка со всех школ, рассказывая, что такое 3D-принтеры, что такое прототипирование и много чего еще. Но наш альтруизм не может распространяться дальше определенных границ.
Школа для Леонардо да Винчи
Школа одаренных в здании Техноцентра, новейшего корпуса Тюменского государственного университета. Интерактивные доски, мобильный компьютерный класс, доступ к лаборатории.
— Вот программа «Академия успеха» и восторженные ученики, — показывает фото директор школы Гилина Матвеева. Над ее столом тоже фото: учеников и капитана «Бурана».
— Это мои любимые дети и мои любимые мужчины, — стеснительно улыбаясь, сообщает она. — Идеальный ученик Школы одаренных — Леонардо да Винчи. Технически подкованный, с гуманитарными способностями, высокохудожественный!
Кажется, шутит.
В лаборатории робототехники меня встречает Дима Яковлев, ее руководитель. В его ухе гарнитура, периодически он вдруг резко произносит: «Извините!», и отходит в сторону, чтобы ответить на звонок. По стенам аккуратно стоят приборы. Один принтер печатает фиолетовую плату. Ученики и преподаватели сидят за компьютерами и работают над собственными проектами, а со стен смотрят сотни фотографий довольных детей, в руках у которых завершенные роботы.
— Это лампа, которая меняет цвет от прикосновения руки, — Дима достает одну за другой коробку с проектами. — Это работа над квадрокоптером.
Тут семибалльная система оценок. Работают тьюторы, — это как вожатые или старосты. Каждый день сто шестьдесят учеников приходят сюда, чтобы стать развитыми, конкурентоспособными и, наверное, креативными профессионалами. Которые, по словам директора, когда-нибудь сконструируют космический корабль или придумают новый способ нефтедобычи.
Гуманная педагогика Шалвы Амонашвили
Цель системы — воспитать учителя-гуманиста.
Любовь, доведенная до искусства
— Сейчас из окна я вижу Кавказские горы, — как будто первый раз замечает Шалва Амонашвили, и улыбается. Мы говорим по Скайпу — я вижу только его загорелое, худое лицо на фоне белой стены и розовый узорчатый платок под воротником рубашки. Но чувствую мудрость в его словах, произносимых с легким грузинским акцентом, — старый грузин как старое вино, в котором крепость и цвет. — Полное название моей педагогикической системы — гуманный подход к детям в образовательном процессе. Мы разрабатывали образовательную систему «Школа 2100». В основе нее — принципы гуманизма и уважительного общения с детьми. Правительство ее унифицировало, но я больше с этим не связан… Сейчас я возглавляю Всероссийский центр гуманной педагогики, ежегодно проводим чтения, где за год собираются более тридцати тысяч учителей из России и стран бывшего СССР. Открываются центры и экспериментальные школы.
— Дети, — говорит Шалва Александрович, — это явление. У каждого ребенка собственный путь, который надо помочь ему найти. Мы не столько меняем методы, сколько вдохновляем учителей быть любимыми для своих учеников. Я вижу, что в российском учителе еще теплится
духовность! Наказания, жесткая дисциплина отходят, и на первый план выходят поощрение, радость познания… И любовь! Любовь педагогическая, любовь, доведенная до искусства, любовь, наполненная красотой!
— Как же проходят эти «уроки красоты»?
— Например, в учебнике есть стихотворения, которые вы должны выучить за урок. А вам они не нравятся. Дети находят выход. Они говорят: «Можно мы сами выберем стихотворение и вклеим в учебник?». А что? Ведь так они будут в учебнике! И на другой день вместо урока получается утренник любимой поэзии! Как теперь этот юный соавтор своего учебника будет к нему относиться? На математике можно сказать: «Придумайте более сложные задачи сами, и задайте мне их завтра». Смогу ли я, учитель, решить их? Здесь работает еще одна хитрость, очень искусная — якобы наше непонимание. Дети, сталкиваясь с неумением учителя, помогают ему выйти из положения и расширяют грани своего
сознания. А ныне господствующая система образования авторитарна. В советское время педагоги считали, что дети не хотят учиться, поэтому их надо принуждать. Метод кнута и пряника легкий, на его основе создавались школы выравнивания и школы для умственно отсталых детей. А наши школы нуждаются в одном педагоге, который, как Ростропович, дирижирует остальными и учит их гуманной педагогике. В учителе от
Бога, как, например, моя любимая учительница, которая пробудила во мне тягу к учебе.
— Но где вы возьмете много таких учителей?
— Открывать школы, где будут только такие учителя, практически невозможно. Предположим, учителей от
Бога сейчас на всю страну полпроцента. За реформами министерства не видно горизонта, но на деле они никогда не состоятся. Потому что
истинная реформа — это изменение
духовного мира учителя. До этого образовательный мир не сдвинется с места. Образно говоря, моя сверхзадача — довести те полпроцента моих последователей до двух процентов.
— Это все равно мало.
— Моя программа — всего лишь ступень, и не вечна. Я понимаю, что вскоре на смену ей придут другие. Пусть те два процента учителей раскроют в детях то, с чем они пришли в этот мир, и они перевернут его. Да, я верю, что двух процентов хватит.
В России сегодня гуманную педагогику практикуют десять школ.
Кодекс учителя
Пятнадцать лет назад департамент Южного округа отдал школу выравнивания для дефективных детей №200 Шалве Амонашвили. Сюда направляли учеников с проблемами в общении, с плохой дисциплиной и низкой успеваемостью. Спустя два года пришла комиссия и признала школу общеобразовательной.
— Такой праздник был, — вспоминает Шалва Амонашвили. — Когда ученики узнали, что они самые обычные дети.
Сейчас в холле на стеллаже «Кодекс чести и служения учителя», только он заперт под стеклом. Нет ярких стен и аляповатых рисунков, только аккуратные витражи под потолком.
— Сначала, правда, они все говорили: «Давайте мы вам клумбу вскопаем, только не гоните на химию», — смеется учительница начальных классов Татьяна Жундрикова, а директор, которая была с нами, пытается ускользнуть в открытую дверь.
— Куда же вы сразу убегаете-то, поговорите с нами! — ловит ее учительница.
— Танюша, — просит учительница. — Ну хочешь я тебе потом окна помою!
Вместо привычной формулировки «Примеры на вычитание», на доске формулировка цели «Мы развиваем внимательность и сообразительность». На партах стопки учебников и дневники, в которых до пятого класса будет только домашнее задание, и никаких оценок.
— Мы, — говорит директор, — не сравниваем детей друг с другом.
Но выпускать учеников с пустыми дипломами нельзя, поэтому в четвертом классе школьников все же знакомят с отметками. Под работой их обычно три: отметка самого ученика, соседа по парте и учителя.
Тут периодически пытаются додумать конец притчи Сухомлинского, занимаются логическим переводом «Пуськи бятые» Людмилы Петрушевской, разгадывают тайну магического квадрата Альбрехта Дюрера.
— Когда урок заканчивается, — хвастается директор, — часто раздается досадное: «Ой…»
источник
Перспективы образования в современных условиях
Линейный вид
